Город. Все живое… (сборник)
Шрифт:
– Судя по всему, у меня нет выбора.
– Не хотелось бы, чтобы вы так это воспринимали, – сказал Тайлер. – Лучше не спешите, обдумайте все и приходите еще раз. Не согласитесь на мое предложение – найдем вам другую работу наперекор Кингу.
Выйдя из бюро, Вебстер увидел знакомого оборванца с ружьем под мышкой. Но сегодня Леви Льюис не улыбался.
– Ребята сказали мне, что вы сюда зашли, – объяснил он. – Вот я и жду.
– Беда какая-нибудь? – спросил Вебстер, глядя на озабоченное лицо Леви.
– Да полиция… – ответил Леви и презрительно сплюнул в сторону.
– Полиция… –
– Ага. Хотят нас выкурить.
– Так, значит, муниципалитет все-таки поддался.
– Я сейчас был в полицейском управлении, – продолжал Леви. – Сказал им, чтобы не очень-то петушились. Предупредил, что мы им кишки выпустим, если сунутся. Я расставил своих ребят и велел стрелять только наверняка.
– Но ведь так же нельзя, Леви, – строго произнес Вебстер.
– Нельзя?! – воскликнул Леви. – Можно, и уже сделано. Нас согнали с земли, заставили продать ее, потому что она нас уже не кормит. Но больше мы не отступим, хватит. Будем насмерть стоять, до последнего, но выкурить себя не дадим.
Леви поддернул брюки и снова сплюнул.
– И не только мы, скваттеры, так думаем, – добавил он, – Грэмп с нами заодно.
– Грэмп?
– Он самый. Ваш старик. Он у нас как бы за генерала. Говорит, еще не совсем забыл военное дело, полиция только ахнет. Послал ребят, и они увели пушечку из мемориала. Говорит, в музее для нее и снаряды найдутся. Оборудуем, говорит, огневую точку, а потом объявим: мол, если полиция сунется, мы откроем огонь по деловому центру.
– Послушай, Леви, ты можешь сделать для меня одну вещь?
– Натурально могу, мистер Вебстер.
– Зайди в эту контору и спроси там мистера Тайлера, хорошо? Добейся, чтобы он тебя принял, и скажи ему, что я уже приступил к работе.
– Натурально, а вы сейчас куда?
– Я пойду в ратушу.
– Не хотите, чтоб я с вами пошел?
– Нет, – ответил Вебстер. – Я один справлюсь. И еще, Леви…
– Да?
– Попроси Грэмпа, чтобы попридержал свою артиллерию. Пусть не стреляет без крайней надобности. Ну а уж если придется стрелять, так чтобы не мазал.
– Мэр занят, – сказал секретарь Реймонд Браун.
– А вот мы сейчас посмотрим, – ответил Вебстер, направляясь к двери в кабинет.
– Вам туда нельзя, Вебстер! – завопил Браун.
Он вскочил на ноги и обогнул стол, бросаясь наперехват. Вебстер развернулся и толкнул его локтем в грудь прямо на стол. Стол поехал. Браун взмахнул руками, потерял равновесие и сел на пол. Вебстер рванул дверь кабинета.
Мэр сдернул ноги со стола.
– Я же сказал Брауну… – начал он.
Вебстер кивнул:
– А Браун сказал мне. В чем дело, Картер? Боитесь, Кинг узнает, что я у вас был? Боитесь развращающего действия порядочных идей?
– Что вам надо? – рявкнул Картер.
– Мне стало известно, что полиция собирается сжечь заброшенные дома.
– Точно, – подтвердил мэр. – Эти дома представляют опасность для общины.
– Для какой общины?
– Послушайте, Вебстер…
– Вы отлично знаете, что никакой общины нет. Есть несколько вшивых политиканов, которые нужны только затем,
– Все равно – город есть город, – заявил мэр.
– Я пришел не для того, чтобы попытаться убедить вас, что нельзя сжигать эти дома. Вы должны понять: заброшенные дома – пристанище людей, которые остались без своего угла. Людей, которых поиски убежища привели в наш город и они нашли у нас кров. В каком-то смысле мы за них отвечаем.
– Ничего подобного, мы за них не отвечаем, – прорычал мэр. – И что бы с ними ни случилось, пусть пеняют на себя. Мы их не звали. Они нам не нужны. Общине от них никакого проку. Скажете, что они неудачники. Ну а я тут при чем? Скажете, у них нет работы. А я отвечу: нашли бы, если бы поискали. Работа есть, работа всегда есть. А то наслушались о новом мире и вбили себе в голову, что кто-то другой должен о них позаботиться, найти работу, которая их устроит.
– Вы рассуждаете как закоренелый индивидуалист, – усмехнулся Вебстер.
– Вам это кажется забавным? – огрызнулся мэр.
– Забавно, – сказал Вебстер. – Забавно и печально, что в наши дни человек способен так рассуждать.
– Добрая доза закоренелого индивидуализма ничуть не повредила бы нашему миру. Возьмите тех, кто преуспел в жизни…
– Это вы о себе? – спросил Вебстер.
– А хоть бы и о себе. Я трудился как вол, не упускал благоприятных возможностей, заглядывал вперед. Я…
– Вы хотите сказать, что знали, чьи пятки лизать и чьи кости топтать, – перебил Вебстер. – Так вот, вы блестящий образчик человека, ненужного сегодняшнему миру. От вас плесенью несет, до того обветшали ваши идеи. Если я был последним из секретарей Торговых палат, то вы, Картер, последний из политиканов. Только вы этого еще не уразумели. А я уразумел. И вышел из игры. Мне это даром не далось, но я вышел из игры, чтобы не потерять к себе уважение. Деятели вашей породы отжили свое. Отжили, потому что раньше любой хлыщ с луженой глоткой и нахальной рожей мог играть на психологии толпы и пробиться к власти. А теперь психологии толпы больше не существует. Откуда ей взяться, если ваша система рухнула под собственной тяжестью и народу плевать на ее труп.
– Вон отсюда! – заорал Картер. – Вон, пока я не позвал полицейских и не велел вас вышвырнуть.
– Вы забываете, – возразил Вебстер, – что я пришел поговорить о заброшенных домах.
– Пустая затея, – отрезал Картер. – Можете разглагольствовать хоть до Судного дня, все равно эти дома будут сожжены. Это вопрос решенный.
– Вам хочется увидеть развалины на месте делового центра? – спросил Вебстер.
– О чем вы толкуете? – вытаращился мэр. – При чем тут центр?
– А при том, что в ту самую секунду, когда первый факел коснется домов, ратушу поразит первый снаряд. А второй ударит по вокзалу. И так далее, сперва все крупные мишени.