Город
Шрифт:
К счастью, вода была теплой, по крайней мере, так он считал где-то полчаса. Потом Клод начал стучать зубами от холода, и плавать ему пришлось. Плыть было абсолютно все равно куда — на горизонте не было видно даже клочка суши, — так что Клод двинулся медленным кроллем куда глаза глядят.
Он все плыл и плыл, плыл и плыл, солнце скрылось за горизонтом, стемнело, так что теперь он даже не был уверен, плывет ли он все в ту же сторону или нет, но не останавливался.
Глаза у него слипались, в голове шумело, и Клод был уверен, что еще немного — и он утонет. И вдруг новый звук привлек его
Спустя несколько минут его вынесло на песчаный берег. Клод выполз на сухое место и потерял сознание.
Очнулся он под крики чаек, и с некоторым удивлением обнаружил, что уже утро. Клод сел и огляделся. Он находился на необитаемом острове, таком маленьком, что отсюда ему прекрасно видно было противоположный берег.
На той стороне берег был каменистый, с острыми скалами и большими валунами, так что Клоду очень повезло, что вынесло его именно на эту сторону. Кроме камней и песка на острове ничего не было.
Молодой человек, пошатываясь, поднялся на ноги и побрел вдоль линии прибоя, в надежде обнаружить какой-нибудь ручеек или дождевую лужу, но тщетно — вокруг были только камни и песок. Правда, в камнях он обнаружил несколько гнезд чаек, но яиц в них не было.
Клод тяжело вздохнул и тоскливо огляделся — видимо, ему предстояло умереть на этом клочке земли от жажды и голода. Он уже начинал чувствовать, что у него сводит живот.
И вдруг глаза его широко раскрылись от удивления. Ближе к воде, на огромном валуне, лежала голая темнокожая женщина. Клод протер глаза. Женщина не пропала. Она распласталась на камне и что-то увлеченно жевала.
Клод сделал в ее сторону несколько шагов. Женщина не видела его, поглощенная едой. Она была полностью обнажена, губы и соски, а так же ногти на руках у нее были ярко красного цвета.
— Извините! — сказал Клод.
Женщина не реагировала. Клод решительно направился в ее сторону, все еще ожидая, что галлюцинация исчезнет, но женщина никуда и не думала пропадать.
— Простите! — громко повторил Клод, подойдя к ней шагов на десять.
Женщина утробно хрюкнула и повернулась в его сторону.
— Твою мать! — удивленно сказал Клод.
Теперь, вблизи, было видно, что женщина эта совсем женщиной не была. Скорее, она была каким-то тюленеобразным животным, маскирующимся под самку человека. Красные губы оказались большим пигментным пятном на ее морде, ногти — неровными пятнами на лапах с маленькими ластами. Принять их за ногти можно было только издали. Вместо ног у нее оказался хвост с плавником на конце.
Женщина отбросила недоеденную рыбу, которую сжимала в лапах, и посмотрела на Клода очень кровожадно.
— Извините, — пробормотал молодой человек и начал отступать, думая о том, куда он побежит — остров-то был крошечным, а ласты твари наводили на мысль, что она хорошо плавает.
Псевдо-женщина проворно спрыгнула с камня и ползком направилась в его сторону, громко потявкивая
Клод сделал еще несколько шагов, прекрасно понимая, что убежать ему некуда, но все равно намереваясь не сдаваться до последнего.
Женщина раскрыла пасть и зарычала. Рот у нее был раза в три больше человеческого, а зубы казались прекрасно наточенными.
Ее рык как-то плавно и незаметно перетек в пение. Клод даже рот раскрыл от удивления, когда прекрасный чистый голос затянул мелодию без слов. Пела она великолепно. Клод, забыв о своем желании смотаться куда подальше, застыл на месте. Женщина все пела, медленно приближаясь. Ее товарки вылезли на берег и заходили с двух сторон, подпевая на несколько голосов. Клод был зачарован, он стоял, подавшись вперед, и внимал божественным звукам.
И вдруг раздался грохот выстрелов. Женщина заверещала от боли и свалилась на бок, на красный от крови песок. Еще две твари остались лежать неподвижно, а остальные неуклюже запрыгали в сторону воды и вскоре скрылись в океане.
— Ну что, парень, чуть не попал к сиренам на обед? — раздался сзади мужской хриплый голос.
Клод вздрогнул, выходя из ступора, и обернулся. Перед ним стояло около десятка людей одетых в странную смесь грязных тряпок и богатой одежды, правда, тоже изрядно потрепанной. На головах у некоторых красовались шляпы с перьями и треуголки, а шеи, уши и пальцы украшали золотые безделушки. Все они были вооружены, кто саблей, кто пистолетами, а кто всем сразу и еще парочкой кинжалов впридачу. В общем, эти люди больше всего напоминали разбойников или пиратов. Главный из них, с большой золотой серьгой в ухе, с черной повязкой на глазу и в огромной шляпе, идеально подходил под описание капитана, с которым однажды повстречалась Линор. Он кивнул головой, и несколько пиратов, отделившись, направились к подстреленным псевдоженщинам.
За спинами пиратов, недалеко от берега, колыхался на волнах большой черный корабль.
— Джетти Слик! — воскликнул Клод. — «Дивная Хрень»!
Пират поклонился:
— О! Как приятно, когда тебя узнают на улицах! Автограф дать?
— А ты умеешь писать? — искренне удивился Клод.
Пират нахмурился и потянулся к сабле.
— Ой, то есть нет, спасибо, пока не надо! — быстро исправился Клод.
— Так откуда ты меня знаешь, мальчик? — спросил пират, все еще хмурясь, но руку с эфеса убрал.
— Линор мне… — начал Клод, но потом понял, что опять говорит совсем не то, что нужно — насколько он помнил, пират и Линор расстались не очень мирно.
К его удивлению, услышав ее имя, пират лучезарно улыбнулся:
— Ах, Линор! Как она поживает? Она все еще в Городе?
— Да, а где же ей еще быть? — удивился Клод.
— Ну, она будет с вами еще недолго, — загадочно напророчествовал пират. — А ты тоже оттуда? А сюда как выбрался?
— Я ловил рыбу в пруду, а поймал какую-то непонятную акулу. Она меня и вышвырнула в море.