Города в поднебесье
Шрифт:
И я стал пытаться. Причём, Нанна периодически спрашивала меня, что я ощущаю, и давала советы — и даже иногда полезные. И вот тут явно в моём ощущении семечка пневмы наметился прогресс… Если на занятиях со старым Татри чувствовался лишь слабый намёк на ощущение, то к концу второго часа урока Нанны я начал видеть дрожание полупрозрачной сферы — и, что удивительно, оно явственно откликалось в моей груди…
А потом мы внезапно услышали шум, и занятие само собой прервалось. Потому что это был шум лопастей винтов дирижабля!.. Со всех ног мы выскочили из укрытия и задрали головы, пытаясь понять, откуда идёт звук — но его источник от нас
— Может, и нам тоже туда пойти? — спросила Нанна, но я отрицательно помотал головой.
— Слишком опасно… Да и время потеряем много — а вечер уже! — вздохнул я. — Мы им посигналим, когда они полетят мимо. Тогда они скинут нам верёвку и заберут отсюда. Нужен огонь!..
Мы успели. Я нашёл тонкую доску, обмотал её мхом и той прошлогодней травой, которая с трудом умудрялась расти здесь на склоне. Нанна развела огонь в очаге, а я спешно запалил всю эту неказистую конструкцию. И когда сверху над нами нависла туша дирижабля, сразу принялся махать своим импровизированным факелом. Заметили нас, к счастью, сразу. Под гондолой, на длинном тросе, болталась большая плетёная корзина, в которой сидел пожилой матрос.
Увидев нас, он вытащил фонарик и посигналил наверх, а потом показал рукой. Ему посигналили в ответ. Всё происходило в полном молчании, что никак не мешало передавать сообщения. Вскоре матрос привлёк моё внимание, пару раз моргнув фонарём — хотя, если честно, я и так с него глаз не спускал. Он указал нам на дирижабль, затем на порт и причальные мачты, где скапливались выжившие — а потом снова на дирижабль и на нас с Нанной. И даже руками показал, как будто тянет канат. Я поднял факел в знак того, что всё понял — ждём здесь.
Сердце радостно забилось. Вся эта жестикуляция говорила о том, что нас с девочкой скоро заберут. Обязательно заберут!..
— Что он показывал? — с тревогой спросила Нанна.
— Сначала они заберут людей с причальных матч, а потом нас… — ответил я, передавая ей факел. — Стой здесь, я захвачу рюкзак и… шубу, может? Ведь её можно продать, да?
— Наверно, да, — кивнула Нанна. — Вообще-то так не принято, но вряд ли тебя обвинят в краже…
Выверты местных законов… У нас если хозяин умер, а наследников не видно — то бери и пользуйся, особенно если от этого зависит твоя жизнь. У них, наоборот, если хозяин умер — не вздумай трогать! Возможно, он ещё вернётся за своими вещами. Хотя лично у меня вообще были большие сомнения, что Экори в ближайшее время начнут восстанавливать. И всё-таки надо попробовать!.. Я скатал шубу в тугой тубус, аккуратно просунул под рюкзак, чтобы даже разглядеть было нельзя, и выскочил назад.
Дирижабль медленно подплывал к причальным мачтам. Людей внизу набралось прилично — несколько десятков человек. Как они смогли выжить и где прятались? Если честно, было бы ужасно интересно узнать ответ…
— Почему у дирижабля такая большая гондола? — спросил я, приглядевшись. — Неужели у аэростата хватает подъёмной силы?
Слишком редко я смотрел на воздушные суда с тех пор, как тут оказался… А теперь вдруг сообразил, что такой аэростат настолько большую гондолу не может вытянуть.
— Не знаю, но, наверно, дело в логосах… — задумавшись, ответила девочка. — Я слышала, что там стоят специальные логосы, которые позволяют
— Не очень хорошо, — признался я. — Я сам язык ещё плохо знаю. Зато весь алфавит заучил, и книгу прочесть могу. Хоть и не так быстро, как у себя в яслях…
Язык здесь был замороченный, с кучей гласных и большим количеством согласных. Как истинное дитя своих яслей, я легко освоил знаки и письмо, при этом совершенно не умея разговаривать. Помогал лишь местный встроенный переводчик. Если прочитать слово вслух, то иногда в голове появлялся перевод. А в тех случаях, когда ничего не получалось, я просто просил кого-нибудь, не слишком плохо ко мне относившегося, произнести это слово за меня.
Тем временем дирижабль причалил к одной из мачт, отдал швартовы, скинул трап — и люди, скопившиеся внизу, молча и стараясь как можно меньше шуметь, стали загружаться. Затем дирижабль пришвартовался к соседней мачте и начал погрузку возле неё.
— Скорее… скорее… Давайте же! — шептала Нанна, пританцовывая от нетерпения.
Я бы тоже так делал, но вроде как взрослый — и надо было хотя бы делать вид, что могу потерпеть.
Вокруг уже почти совсем стемнело. На крышу разорённого арха выползли в сумраке несколько сколопендр. Скорее всего, они не видели людей в порту — далековато. Как я понял, спасаясь от этих тварей, маленькие сколопендры вообще были несколько близоруки. Вот только люди, кажется, об этом ещё не все знали. На мачте началась нездоровая суета. Видимо, кто-то запаниковал и рванул вперёд, расталкивая других беженцев.
Какая-то девушка не удержалась и полетела вниз. На миг все замерли, провожая её взглядом, а она, стремительно падая, прижала руки ко рту. Наверно, бедолага, ещё и глаза выпучила, чтобы не закричать… И в последний момент всё-таки не выдержала. Короткий вскрик страха — прямо перед глухим ударом об землю…
Сколопендры среагировали мгновенно, рванув на звук. Из пролома на месте ворот арха и из тёмных оконных проёмов хлынула целая орда…
— Да скорее!.. — почти застонала Нанна.
И люди, будто услышав её мольбы, кинулись в дирижабль, больше не скрываясь — и буквально за минуту закончив погрузку. К этому моменту первые сколопендры уже мчались со всех ножек наверх, и матросы даже не стали отвязывать канаты — просто перерубили их. Дирижабль, наполненный людьми, отчалил и начал набирать высоту. И в этот самый момент сколопендры остановились и принялись страшно визжать и скрипеть…
Это продолжалось совсем недолго, а потом из храма появился их вожак — или, может быть, их матка… Да кто её знает, эту огромную мерзкую тварь?.. Гигантская белая сколопендра вылезла на рыночную площадь, посмотрела на поднимающееся всё выше в воздух судно, изогнулась… И плюнула ему чем-то вслед. Струя взлетела высоко в небо — выше дирижабля, но гравитация потянула её вниз и бросила плевок на аэростат.
Я слышал, что материю аэростатов защищают от огня, воды и молний. Видимо, в плевке сколопендры было нечто такое, чего воздухоплаватели никак не могли предусмотреть. Там, где жидкость коснулась ткани, появились струйки дыма, раздалась целая серия хлопков — после чего дирижабль дёрнулся, клюнул носом и начал падать.