Шрифт:
Глава 1
В которой рассказывается о том, как глупо я жил, как глупо умер и как глупо получилось потом, хотя я надеялся, что все глупости моей жизни уже закончились.
Помню, когда я был маленький, то считал, что живу нормально. Как и все остальные дети. Я потом ещё долгие годы пытался снова поймать ощущение «нормальности жизни». Это ведь просто внутреннее ощущение, но оно помогает смириться с тем, что всё идёт через одно место. Честное слово, вот когда ты об этом не знаешь, то и не переживаешь из-за странных ситуаций, ещё более странных
В первый раз с тем, что я какой-то не такой, как все — и не со знаком «плюс», а со знаком «минус» — я столкнулся в первом классе школы, когда пять раз подряд опоздал, потому что застревал в лифте. В школу тогда, в первом классе, меня водила бабушка, и она всегда отправляла меня в кабинет одного — не считала нужным общаться с моей учительницей. Я как сейчас помню момент, как вхожу в пятницу, опоздав на первый урок, а наша Анна Валентиновна (на всю жизнь запомнил её имя-отчество) смотрит на меня эдак насмешливо и говорит:
— Что, Малышев, опять застрял в лифте?
И весь класс хохочет, а кто поглупее — и пальцем на тебя показывает. А ведь ты и в самом деле застрял… В пятый раз. В одном и том же стареньком лифте…
— А что же ты, Малышев, по лестнице не ходишь?
Ну маленький я ещё был, чтобы объяснять, что по лестнице бабушка не может!.. Даже с третьего этажа ей тяжело спуститься.
— Садись, фантазёр!
Фантазёр — проклятое прозвище, намертво закрепившееся за мной с тех самых пор. Кто-то скажет — хорошее прозвище, красивое. Но вы просто не знаете, как его произносили те, кто меня тогда знал. Ведь одно и то же слово в русском языке можно произнести совершенно по-разному. Важны и интонация, и выражение лица, и мимика, и тон… Всё важно…
А ведь случались в моей жизни глупости и раньше. Ещё в саду, я помню, были у нас старые качели — на четырёх детишек. И всем на них качаться запрещали, но не всегда воспитатели могли уследить. Три года на них все качались, стоило только отвернуться. А я не качался — не хотел злить воспитателей. И стоило мне только в первый раз на них залезть, как они обрушились вместе с четырьмя детьми. Все расплакались, хотя отделались лишь ссадинами и ушибами, а я сижу молчу… Оказалось — трещина в правой руке. Правда, это выяснилось уже потом, а остаток дня меня просили не выдумывать и вести себя нормально. Я ходил и терпел. Скандала не случилось, потому что это был мой последний день в том садике. Моя семья как раз переехала в другой район…
В новом садике нам поставили новые шкафчики, и только мой постоянно ломался. Мои любимые игрушки постоянно пропадали и терялись, мои любимые вещи рвались, а если в моей жизни что-то случалось — то обязательно так, что нарочно не придумаешь… Это было с детства, если верить рассказам папы и мамы. С детства… Что я невезучий, я понял ещё в первом классе — и вот это знание мне точно не было нужно…
Я вылетел из школы в девятом классе, потому что меня подставили одноклассники. Они-то просто хотели свалить вину за своё хулиганство, но в итоге дело дошло до отчисления и детской комнаты милиции. Нет, потом всё раскрылось, и меня, конечно, оправдали — но всё равно отчислили… Чисто на всякий случай… Я был тем неудачником, кому не досталось места в ПТУ поблизости от дома — пришлось мотаться на другой конец города. Но даже в ПТУ я не задержался надолго — вылетел с треском, хотя дураком не был, отнюдь…
Я ждал армии, но меня не взяли. Я влюблялся в девушку только для того, чтобы прийти на первое свидание,
Я привык и научился жить с этим к своим огромным двадцати годам…
Я даже работал уже почти год на складе грузчиком…
И я умер самым глупейшим образом. Нелепейшим образом!.. Я даже не знаю до сих пор, что было в этом проклятом ящике! Какой-то механизм, который зачем-то запустился (хотя и не должен был), разворотил ящик (хотя вроде бы не мог) и загнал мне совершенно тупую трубку в бедренную артерию… Трубку! В бедренную артерию! И ведь даже больно не было — наступил болевой шок.
— Да ладно! — сказал я, оседая на пол и пытаясь остановить хлещущую кровь.
Ах, да, я ещё подёргался, когда в этом агрегате замкнуло электронику — и меня приложило током… А когда я пришёл в себя — спасать меня было уже поздно. Прибежавший на шум охранник склада вызвал скорую, но я её так и не дождался — отрубился.
Из-под потолка я смотрел, как бригада реаниматоров пытается вернуть моё тело к жизни, и ждал, когда же, наконец, откроется туннель, про который все рассказывают. А потом меня в него засосёт, и я снова встречусь с умершей десять лет назад бабушкой и погибшими в отпуске родителями.
Когда я умирал там, на складе, мне было очень жалко так никчёмно окончившейся жизни. А ещё я самого себя очень жалел — ведь только жизнь начала налаживаться! А когда уже висел под потолком, хотелось засмеяться: хорошист, спортивный парень, устроился грузчиком работать — это налаживается, да? Как я ещё рассудок-то сохранил со всеми этими странностями…
— Не старайтесь, ребята! Вы и сами можете пострадать, возясь со мной! — попытался докричаться я до реаниматоров.
Понятное дело, они меня не услышали. А я стал размышлять над вопросом: что же там, впереди? Больше не было жалко тело, что валялось на медицинском столе, не было жалко неудавшейся жизни, и вовсе не было страшно — просто очень любопытно. Я почувствовал, как меня куда-то тянет, и радостно позволил потоку меня подхватить (не хватало ещё посмертие провести призраком, как в старом фильме про доброе привидение!..). Я радовался классическому тёмному туннелю и свету в конце… Вот ровно до того, как то ли увидел, то ли услышал сообщение:
Системная ошибка!.. Маршрут переноса изменён!.. Обратитесь за разъяснением к Хранителю Миров!.. Внимание!.. Маршрут переноса изменён!.. Конечная точка неизвестна!.. Вы перенаправлены!.. Критическая ошибка!..
— Стой! Стой! Куда, твою мать?! — беззвучно заорал я, когда меня затянуло в сторону из столь желанного коридора. Куда-то туда, где света в конце явно не просматривалось. — Верни меня на мой путь!
Это твой путь!.. С возвращением!..
Я снова ощутил своё тело — и очень твёрдую землю под собой, на которой я разлёгся носом вниз… А потом рядом вспыхнули яркие неоновые огни и принялись неистово мерцать.
— Нет!.. Верните меня! — жалобно попросил я, поднимаясь на ноги.
«И ведь даже сраное посмертие не задалось, Фант! Что с тобой не так?!»
Да, с годами я принял своё прозвище. Фантазёр, Фант… Оно заменило мне имя. Я и сам стал себя так называть. Почему-то это помогало мне заякориться в реальности…
— Вместо классики с апостолами и Богом я попал… в РПГ?!