Города в поднебесье
Шрифт:
Обратный путь я проделал как в тумане. Сначала меня просто трясло, а потом навалилась какая-то просто неизбывная усталость… Пришлось остановиться на городском складе и некоторое время посидеть, отдыхая на полу и жуя горсть сухофруктов. И когда рядом внезапно раздалось требовательное: «Дзи-и-и-и-инь!» — я подскочил, ударился головой о какой-то стеллаж, который с грохотом свалился на пол, и вообще чуть не обделался. Во всяком случае, был к этому близок как никогда…
«Дзи-и-и-и-инь!»
Шар
«Дзи-и-и-и-инь!»
Я протянул руку и коснулся поверхности. В тот же момент у меня в ушах сквозь треск помех прозвучал знакомый голос:
— Алло, Ф….т?
— Да.
— При…т, эт… я!
— Привет, а это я.
— Фант… еги в… эжище!.. Слышишь?
— Слышу! Опасность грозит мне?
— Спасайся! Бе…и в убеж….! И ни в коем с…чае… не выки… книги! Сделаешь?
— Сделаю! — сразу согласился я. Всё равно я не собирался ни книги выкидывать, ни надолго задерживаться в пустом городе…
Немедленно покиньте склад!
Оптимально: добраться до убежища в кратчайшие сроки.
Дополнительно: сохраните книги!
Шар немедленно пропал, а я вскочил и сразу же кинулся бежать, подхватив тяжёлый рюкзак. И хотя слабость в ногах всё ещё ощущалась, я не позволил себе остановиться ни на секунду. И вверх по склону забирался так быстро, как только мог. Надо сказать, что в тот момент, когда я схватился за канат, то первым желанием было сбросить сумку — но в ней были столь нужные книги, да и мне не хотелось нарушать условия, поставленные неизвестным абонентом. Фонарь, взятый из библиотеки и прицепленный к сумке, впрочем, тоже остался со мной. Пригодится…
Рубари заметил моё восхождение и тотчас кинулся тянуть канат, а Нанна — поднимать лебёдку. Пару раз мне казалось, что ноги могут соскочить с ледяной корки, но всё обошлось. Я взобрался, а канат был быстро вытянут и сложен. Ничего не объясняя, я заставил Нанну и Рубари спрятаться в нашем убежище, а спустя всего несколько секунд услышал стрекотание винтов дирижабля.
— Это торговцы! — радостно вскрикнула Нанна, но я покачал головой и схватил её за руку, чтобы она не выскочила наружу.
— Шанс! — весомо заметил Рубари.
Я выглянул за пределы убежища, где уже начинало темнеть, и приказал своим товарищам по несчастью:
— Накиньте на себя тёмную ткань сверху. Выходите осторожно! Посмотрим, что там происходит.
Это и в самом деле был торговый дирижабль. Он завис над городом и вообще никуда не двигался. Просто висел — причём, висел явно на такой высоте, чтобы здоровенная многоножка из храма до него не могла доплюнуть. А вот что мне очень сильно не понравилось — так это непонятная установка на палубе, рядом с которой вовсю суетились матросы.
— Что они делают? — прошептала Нанна, выглядывая из-под куска ткани.
— Пшку! — буркнул в ответ Рубари, а я удивлённо уставился на него. — О-о-о-огнём б-ёт!
Внутри меня появилась надежда, что вот сейчас наша робинзонада и закончится, но не тут-то было… Большая пушка была предназначена не для скамори. Она
— Зачем? — всхлипнув, прошептала Нанна.
— Св-д-т-лей д-б-ли! — пояснил Рубари. — Всех, кто не мог в-з-р-д-ться…
— Что мы им сделали? — снова тихо всхлипнула Нанна, видимо, начиная понимать, что и мы тоже были этими свидетелями.
— Что-то такое мы знали, чего нам знать не полагалось, — пояснил я очевидное. — А вот теперь мне очень интересно узнать, что…
— В А-а-архе, — старательно выговаривая слово, ответил Рубари. — Ток! Там!
— О том, что твари ворвались в арх — знали те, кто возродился на других скалах. А значит, им было известно, что в арх никто не попадёт. Нет… — покачал я головой. — Видимо, ещё что-то лежит на поверхности, чего мы не знаем, но могли бы знать… Пойдём в убежище. Нечего сидеть на виду… И надо бы завесить всё плотно, чтобы свет от очага не пробивался.
Дирижабль кружил над городом ещё сутки… И всё это время мы поддерживали лишь маленький огонёк в очаге, боясь выдать своё местоположение. Я утешал Нанну, как только мог. Иногда это пытался сделать и Рубари, но всё равно никто не понимал, что он говорит. Нас так и не нашли — чего не скажешь о тех, кто ещё, как выяснилось, прятался в городе …
Стрельба пробудила скамори, которые снова вышли на охоту на опустевшие улицы. Но по ним никто не стрелял… Несколько раз мы слышали пальбу из каких-то других орудий и грохот разрушающихся зданий, однако многоножки не начинали верещать — значит, их и не трогали. А когда после одного из выстрелов послышался человеческий крик, стало окончательно ясно, что торговый дирижабль целенаправленно искал выживших людей — находил и убивал.
Под вечер дирижабль прошёл над нами и принялся летать над верхним плато. Может, и нашёл кого-то — из убежища мы выстрелов уже не слышали. Зато нас так и не обнаружили, хотя шансы на это были — и немаленькие. Но то ли двойная стена из дерева и снега, то ли необычное расположение нашего убежища защитили нас… А утром я смотрел на своих товарищей по несчастью и понимал, что этих двоих вполне можно было бы и прибить — надежду они потеряли окончательно.
— Ну и чего хмуримся? — спросил я. — Ну да, никто нас отсюда вытаскивать не будет… И это пока только полбеды.
— Как ты не понимаешь?! Нам здесь теперь вечно жить! — воскликнула Нанна, чуть не плача. — Точнее, не вечно… Они как вернутся — всех нас всё равно убьют! И я никогда не доберусь до сестры! Никогда-никогда!..
— Тчно! — хмуро согласился Рубари.
— Нан, помнишь, я обещал, что мы выберемся? — спросил я.
— Не помню! — отметила девочка, пытаясь сдержать слёзы.
— Тогда сейчас говорю: мы выберемся! — сказал я.
— Как? — скептически спросил Рубари.
— Мы просто построим дирижабль и улетим! — сообщил я.