Города в поднебесье
Шрифт:
Что я, неудачник с Земли, мог противопоставить миру, меня окружавшему? Ну разве что своё внимание и умение просчитывать ситуацию. И именно на каменном огрызке, зависшем над океаном весенних туч, я понял, что вообще-то это не самые бесполезные свойства… В тот момент у меня и появилась чёткая уверенность, что с моим невезением можно (и нужно!) бороться с помощью моих сильных сторон. И вовсе не так, как я делал до этого:
«Попробуем избежать…»
«Не получилось?»
«Да и ладно!»
Нет, совсем не так… Нужно было не просто пытаться избежать — а предугадывать, наблюдать и анализировать, видеть загодя подводные камни. В какой-то
Нужно было учиться применению пневмы, а ещё накапливать знания об этом странном мире — его истории, его легендах, его преданиях и мифах. Нужно было найти тех людей, кто знает больше обычных жителей, и учиться у них. И вот тогда, я был уверен — я найду путь в лучшие миры, куда редко попадают такие неудачники, как я…
Последние три дня оттепели пролетели в сплошной работе. Мы закончили с корпусом и теперь готовили такелаж, аэростат и двигательные установки. С аэростатом, что удивительно, всё было банально и просто. Сначала мы сшили из полос ткани трубу и смазали швы той самой смолой, которую Рубари использовал для проклейки первого шара. Саму ткань трогать не нужно было, она уже была обработана «графиками»: укреплена, защищена от огня и воды, снабжена бактерицидными свойствами (от плесени, мошек и всяких жучков-червячков). А ещё была чем-то дополнительно пропитана, чтобы воздух не пропускать. Так что проклеивать пришлось лишь те места, где мы сами нарушили её целостность.
Это была монотонная работа, хоть и быстрая — потому что времени у нас почти не оставалось. Повозиться пришлось лишь с носовой и хвостовой частью, где шло сужение — для лучшей обтекаемости аэростата. Так или иначе, но с этим со всем мы справились. Как и с такелажем, который тоже не представлял собой ничего особо сложного — большая сеть из толстых канатов, крепившаяся к палубе на нашей гондоле через металлические петли, намертво приделанные к каркасу. Если по всем правилам делать, то канаты надо было переплести в единое целое, но мы просто замотали точки пересечения верёвками. Конечно, опять вес увеличился — но, если честно, было уже плевать на подобные мелочи…
Самые большие сложности возникли с внутренними агрегатами корабля. В отличие от земных дирижаблей, аэростаты местных воздухоплавателей не были герметичными. Горячий воздух в них постоянно обновлялся через две трубы: одна доходила почти до верхней стенки аэростата, а вторая — чуть выступала над нижней. Первая — для поступления горячего воздуха, а вторая — для забора холодного воздуха. В эти трубы вставлялись турбины, которые должны были крутить винты через цепь передачи. И это всё было ещё просто и понятно. А вот когда трубу для горячего воздуха пришлось разделять на две, и обе гнуть, чтобы они изгибались по стенке аэростата — вот тут я всё на свете проклял… Холодная ковка жестянок — это не моё.
А всё почему? Потому что Рубари хотел внутри аэростата сделать внахлёст три сферы пустоты. И если между собой границами они ещё могли пересекаться, что приводило лишь к излишним затратам пневмы, то вот с трубой их объединять категорически не рекомендовалось. В общем, с этой системой мы и провозились дольше всего — почти целые сутки.
Если говорить честно и откровенно,
И даже несмотря на все усилия, многое мы так и не успели сделать на земле. Да, мы доделали корпус и аэростат, а ещё смогли соорудить двигательные установки и передачи — от турбин до установок и от руля в рубке до винтов и руля. Да, кое-как установили конденсатор, чтобы всё работало… Однако в трёх наших будущих каютах не было кроватей, на камбузе не было плиты, а ходить по нужде предлагалось в дырку в корпусе, прикрытую крышкой…
И, тем не менее, вот эта странная поделка — даже на мой критический взгляд — всё-таки могла подняться в воздух. Но, если честно, когда я мысленно сравнивал авантюру с похищением логоса огня и взлёт нашего дирижабля, то не знал, где мы будем больше рисковать…
Оттепель закончилась внезапно — резко и прямо посреди белого дня. Утром ещё светило яркое весеннее солнце, а к обеду небо заволокло тучами, и началась самая настоящая метель, какие мы и раньше видели по весне. С той лишь разницей, что сейчас мы были практически в месте её зарождения. Порывы ветра безжалостно хлестали скалу, пытаясь пробраться в человеческие убежища или хотя бы замести их снегом. Температура стремительно упала с отметки «прохладно» до «трескучий мороз». Последний вздох зимы захватил скалу Экори — и оставалось надеяться, что продлится он хотя бы пару дней…
К вечеру мы свернули все работы по дирижаблю, решив, что многое можно доделать уже в воздухе. И принялись готовиться к совершенно авантюрному плану, который нам предстояло реализовать. На подготовку мы отводили один день, а на реализацию — второй. И в тот же день нам надо было попробовать взлететь — и, наконец, покинуть негостеприимный Экори.
Глава 20
В которой всё идёт не так, как планировалось, хотя и это тоже планировалось.
Всё у нас было самодельное! И даже тросы длиной метров по сто пятьдесят-двести — самодельные. Точнее, сами тросы были альпинистские, но вот сцепки — самодельные. Вы даже не представляете, как страшно это выглядело с учётом того, что по ним надо было проехать роликами. С такого трамплина можно было запросто улететь в никуда — или прямо в рот скамори… Ролик с ручкой (названия которого я не помнил) — тоже был самодельный [1] , с металлическими колёсиками и крепким деревянным корпусом. Гарпуны — затупленные, где надо, и наточенные, где надо.
1
«Ролик с ручкой» называется блок-роликом для троллейных переправ, или блок-роликом для троллеев, или просто блок-роликом — это примечание для тех, кто не знает или подозревает автора в том, что он не удосужился порыться в этих наших интернетах.