Городская сюита
Шрифт:
– Зачем такие сложности? – удивилась Диана.
– Во-первых, это помогает мне сохранить самоуважение. Во-вторых, – Вадим улыбнулся, – там неплохо платят…
У Дольникова зазвонил телефон.
Сделав знак Вадиму и Диане не прерываться, он вышел из кафе. Звонила жена, и он знал, что разговор будет неприятным – как и все разговоры, которые у них велись в последнее время.
– Ты сегодня во сколько будешь? – спросила Ирина.
– Не знаю, – ответил Дольников. – А что?
– Алина приехала.
– Да? Хорошо… Как она съездила?
– Ты ей так и не позвонил?
– Не
– Во сколько? – оборвала его жена.
– Ну, в одиннадцатом часу должен быть. Понимаешь, Вадим пригласил замочить его книгу, ну, и сидим в кафе. Если бы я знал, что приедет Алина…
– Ясно, – ледяным тоном произнесла Ирина.
Она дала отбой, и Дольников какое-то время слушал гудки в трубке. Затем он опомнился и увидел, что стоит на перекрестке и собирается переходить улицу вместе с другими прохожими. Он сунул телефон в карман, повернулся и пошел обратно, тяжело поднимаясь в гору.
Когда вошел в кафе, Верховцев и Диана разом смолкли, хотя до этого что-то оживленно обсуждали. Олег, не глядя на них, сел за столик, при этом так сильно его толкнув, что едва не опрокинул бутылки.
– Ирина? – спросил Вадим.
Олег молча кивнул.
При Диане говорить о жене не хотелось, но Верховцев и так все понял. Олег не скрывал от него проблемы семейной жизни. Вадим знал Ирину со дня свадьбы и относился к ней уважительно. У него было три брака, множество романов, он любил поговорить на эту тему и знал в ней толк – как и во многом другом. Но чем помочь другу, кроме пособничества с квартирой, не знал, и с поучениями лишний раз не лез: понимал, что на этом минном поле каждый сам отвечает за свою безопасность. И Олег был ему за это благодарен, и степень своей откровенности соизмерял с умением товарища вникать в суть проблемы, не выставляя себя при этом великим всезнайкой.
– Выпьем, – сказал Вадим.
Он разлил спиртное, они чокнулись и выпили. Олег с Вадимом – до дна, а Диана едва пригубив вино. Впрочем, через минуту она подняла свой бокал и сделала большой глоток.
– О чем вы тут говорили? – спросил Дольников.
– Углубились в тонкости писательского ремесла, – ответил Верховцев. – Я объяснял Диане, с чего следует начинать. А главное, чем закончить, чтобы все остались довольны: и читатель, и издатель, и, как следствие, сам господин автор.
– Да, хорошо закончить – это самое сложное, – мрачно проговорил Олег.
– Да брось! – воскликнул Верховцев. – Не наводи тоску. У друга сегодня праздник, поэтому будем веселиться. И потом, это неестественно – киснуть рядом с такой красотой. Диана, скажите ему!
– Что сказать? – спросила, разыгрывая послушную девочку, Диана.
– А что хотите. Лишь бы говорить. Мне кажется, ваш голос действует на него благотворно.
– Слышишь, психолог, угомонись, – проворчал Олег. – Расскажи лучше еще что-нибудь… про писательство.
– Он мне завидует, – сказал Верховцев Диане. – А ведь он талантливее меня, если бы хотел, давно мог бы сделать себе имя в литературе.
– Олег Петрович? – удивилась Диана.
– Кажется,
– А где вы были, Вадим Сергеевич? – спросила Диана, подперев ладонью щеку и устремляя на Верховцева взгляд, который человек менее искушенный мог бы истолковать едва ли не как объяснение в любви.
– Много где, – ответил ей Вадим. – В Штатах был, в Канаде, Мексике, вообще в тех краях хорошо поездил. В Америке жил три года, работал… в разных местах. В Европе, само собой, отметился. Во Франции одно время работал на телевидении…
– А почему вы там не остались? – изумленно спросила Диана. – Возможностей не было?
– Были, – усмехнулся Верховцев. – Сколько угодно.
– Он боялся, что его ностальгия замучает, – ввернул ядовито Олег.
Он захмелел, не сильно, но достаточно для того, чтобы ослабить контроль над своими действиями и начать говорить первое, что придет в голову. Это был опасный путь, но они с Вадимом были слишком давно знакомы, и с ним Олег мог позволить себе быть самим собой, без боязни произвести не самое лучшее впечатление.
– Ностальгия – второе имя дьявола, – задумчиво проговорил Верховцев. – Не поминай его всуе.
– У дьявола, вообще-то, много имен, – засмеялся Дольников.
– Но это – самое худшее.
– А все-таки, почему вы там не остались? – спросила Диана. – Боялись, что будете скучать по родине?
– У писателя где письменный стол, там и родина, – пошутил Верховцев.
– У настоящего писателя, – добавил Олег.
– Разумеется, – глядя ему в глаза, ответил Вадим.
Подал сигнал телефон Дианы. Она быстро достала его из сумочки, держа так, чтобы ее спутникам не был виден экран.
– Я сейчас, – пробормотала она, читая сообщение. – Извините…
Вадим с Олегом переглянулись.
Верховцев сморщил нос и вытянул губы дудочкой.
– Наливай! – засмеялся Дольников.
Вадим тоже засмеялся и потянулся за бутылкой.
Глядя на него, Олег подумал, если их и поссорит что-нибудь по-настоящему, так только эта девушка, которая сидит сейчас между ними и что-то быстро пишет в смартфоне, хмуря безупречной отделки брови.
– Давай, – тихонько сказал ему Вадим, протягивая рюмку. – Вперед.
– Поехали, – кивнул Олег. – За нас.
Они выпили и молча принялись закусывать, впрочем, больше изображая, что едят, чем на самом деле интересуясь тем, что лежало у них в тарелках. Первое чувство голода было давно утолено, и другая жажда постепенно овладевала ими, хотя возраст и сдерживал их, как якорь, лежащий на дне. И все-таки Олег чувствовал, что в этот вечер он мог бы себе позволить многое, и сам уже начинал опасаться своего состояния.
– Надо было ответить, – сказала Диана, пряча телефон. – Извините… А расскажите что-нибудь еще, Вадим Сергеевич? Вы так интересно это делаете.