Городские легенды
Шрифт:
— Ты можешь мне помочь? — спросила она сердито.
Максим кивнул:
— Я постараюсь. Чем именно?
— Поцелуй меня, — она выставила вперед подбородок.
— Чего? — Максим улыбнулся. — Шутишь?
— Не шучу, — она подошла ближе. — Может быть уже завтра мне придётся пройти это ритуал. Никуда не деться. Я не знаю, что потом будет. Может я стану как папа, такой же затворницей. И пока я еще я, хочу пожить немного. Хоть что-то почувствовать!
Она уже стояла прямо напротив него. Положила на плечо руку:
—
— Нравишься! Ты очень… красивая и вообще. Но я не хочу пользоваться твоей… этой… беспомощностью!
— Можно тогда я воспользуюсь твоей? — спросила она и села к нему на колени.
Прохладные губы коснулись его рта. Максим вздохнул и поцеловал её тоже.
Милагрес сидела на кухне, когда он вышел сделать себе кофе. Была полночь, но всё равно не уснуть. Маша зато спит, раскинувшись в постели. Ну хоть ей хорошо.
Он вздрогнул, увидев на фоне окна силуэт ее тётки, включил свет:
— Вечер добрый! Не помешаю?
Она покачала головой:
— Нет.
Он включил чайник и сел напротив:
— Я хочу спросить, Маша изменится после ритуала? Она говорит, что её отец был очень замкнутым.
— Он всегда был таким. С детства.
— А почему он вообще уехал? Какой смысл был ехать через пол мира?
— Там его сочли злым колдуном и решили сжечь его дом. Он спасался. Здесь, в России такое невозможно.
— А может если бы сожгли его коллекцию, всё бы закончилось? — сердито спросил Максим. — Я слышал, призраки не любят огня.
— Ох, если бы всё было так просто! — проговорила она. — Увы.
— Ясно. А почему медведь? — спросил Максим и она удивленно на него взглянула:
— Что?
— Почему медведь, я спрашиваю? Остальные фигурки как фигурки. Каменные, резные и этот… медведь!
— А, это… медведь был ошибкой Гвино, — сказала Милагрес. — дело в том, что он всю жизнь общался с призраками и привык к ним. Когда дочь была маленькой, он решил сделать ей хранителя. И хранитель едва не убил Марию. Она не помнит уже, но медведь чуть не задушил её.
— Хм, ничего себе!
— Гвино забрал медведя и спрятал, а Мария страдала. Она плакала каждый вечер и Стефания как-то не выдержала, нашла этого медведя и отдала его дочери…
— Ого!
— Да. Хорошо, что Гвино во-время увидел это. Он был в ужасе. Тогда он понял, что дочь в опасности рядом с ним. Жена не слушается его, может случится что угодно. И он развёлся с ней. Ради ребенка.
— Жена ничего не знала? Про коллекцию?
— Гвино решил ей не рассказывать. Она была очень… специфичной. Глуповатой немного. Хорошо, что Мария пошла в отца.
Максим спросил:
— Зачем он вообще на ней женился? Женился бы на ком-то вроде вас, кто всё знал.
— Стефания была дочерью второго шамана. Раньше шаманов было двое. Их обоих убили, наследники сбежали. ТО есть Гвино забрал Стефанию и бежал с ней и коллекцией. Ему было
— И их выпустили за границу в таком возрасте и с таким багажом? — усомнился Максим.
— Им помогли бежать. Некоторые знают что такое коллекция озера Еуин.
— Ясно, — Максим выключил чайник. — Но всё же, я думал для духов нужны особые вместилища. А тут плюшевый медведь! Хм!
— Согласна, странно, — кивнула она. — Если уж говорить как есть, тот медведь не из тех, что много лет назад утопили в озере. Он из новых и Гвино нужно было куда-то его девать.
— Как это? — спросил Максим. — Кого девать?
— Понимаете… в доме шамана, где каждый день усыпляют духов нельзя умирать.
— Угу, — проговорил Максим.
— Дом пропитан особой силой. Если умереть возле шамана, дух привяжется к дому навечно. Когда Мария была маленькая, их охранник умер в доме. Было больное сердце. Гвино уже ничего не мог сделать. Душа привязалась к дому. Он направил её в медведя и ошибся.
— Ясно, — сказал Максим.
— С тех пор Гвино не позволял ночевать в доме кому-то, а все, кто на него работал, обязаны были проходить медицинское освидетельствование. А медведь с тех пор занимал особое положение. Его единственного Гвино не запирал в хранилище, он был охранником дома.
Она вздохнула:
— Знаете, в последние дни он беспокоился, Гвино сказал мне, что медведя беспокоит что-то. Что-то с другой стороны забора. Нужно было Гвино прислушаться к нему.
Чайник закипел и Максим налил себе кофе. Размешал, забрал чашку:
— Что ж, спасибо за объяснения. Доброй ночи.
— И вам тоже! — улыбнулась Милагрес.
Максим прошёл мимо, но у дверей развернулся:
— Всё хорошо? Вы как будто не в себе немного?
Снова эта вымученная улыбка:
— Мне как-то тревожно. Но это всё пройдёт. Мария теперь всё знает. Она возьмёт дело в свои руки, а я ей помогу.
Максим ушел, но не в спальню, вышел на балкон в общем коридоре. Хотелось побыть одному. Он долго пил кофе, глядя на город. Размышлял о том, как изменилась его жизнь. Год назад он просто жил, служил участковым, а теперь вдруг оказалось, что вокруг какие-то существа так и скачут.
И как теперь строить жизнь? Максим ещё немного постоял, порефлексировал, отхлёбывая кофе и вдруг дёрнулся, пролив остатки. Так, Милагнес только что сказала: умирать в доме шамана нельзя, все души остаются! А душа покойной матушки?! Стефания-то куда делась?
Он похолодел когда вспомнил: в Машином мешочке с украшениями, среди браслетов, ожерелий и серег был кулон - каменная кошка с зеленючими глазами, размером с его ладонь. А что, если...
Максим открыл дверь и влетел в спальню. Маша всё так же спала. Мельком оглядев постель, он вытащил мешочек из рюкзака, вытряхнул всё на постель. Кошка пропала!