Городские легенды

Эм Рина

— Домой… — проговорил он, глядя в окно. — Они же как раз домой не хотят. Что, если мать их всё-таки обижала?

— С этим будут работать, не волнуйся. Конечно будут всё проверять. Но я думаю, дело во внушении, не в дурном обращении.

— Никита так сказал?

— Почему Никита? Но да, он такого же мнения. Посмотрим, что будет в следующие дни.

Выезжая на дорогу из Старого, Анна сказала:

— Думаю, детям поможет домашняя обстановка…

— Только они боятся её, этой, домашней обстановки.

— Боятся, но

это пройдёт, — проговорила Анна. — Макс, я понимаю, они плачут и их жалко. Но что делать? Приковать на всю жизнь их в больнице? Пичкать транквилизаторами, пока они не перестанут плакать? Им нужно прийти в себя, иначе не адаптируются. Им нужно понять, что все, что говорила им Любовь Мергарина — ложь…

— А если нет? — спросил он и Анна снова к нему повернулась:

— Ты что-то знаешь?

— Нет… — Максим пожал плечами. — Нет, я ничего не знаю.

Машина Анна остановилась во дворе, в одном из лучших спальных районов Кайбушка. На часах уже было за полночь.

— Это мой дом, тут я живу, — произнесла Анна.

— Хороший район, — кивнул он, — Я слышал, ты купила тут квартиру и очень этим гордишься.

— Ещё как, — кивнула она.

Наступило неловкое молчание. Анна видимо ждала, что он скажет, а Максим думал не сказать ли «ну пока, увидимся», пока не стало поздно.

Анна сама спросила:

— Не хочешь зайти?

— На кофе? — усмехнулся он, ещё не зная, что ей ответить.

— На кофе, или чай, или на стакан сока, — немного нервно ответила она.

Максим кивнул:

— Ладно, пошли.

И пошёл. Отказываться не было ни одной причины. Поднимаясь за ней по лестнице, он думал: какого хрена ему надо? Вот девушка, красивая, стройная. Не нужно даже прикладывать больших усилий, чтобы её соблазнить, и так ей нравится. А он как старый дед что-то ноет. Пора жить дальше, пора отпустить прошлое…

— О чём вздыхаешь? Как будто идёшь на каторгу, — проговорила она.

— Это я так. День был тяжелый.

В прихожей, едва сбросили обувь, он обнял её. Не дал даже включить свет, прижал к стене, закрыл рот поцелуем. Может быть Анна удивилась его напору, но тут же сдалась, позволила унести себя в тёмную спальню.

С визгом возмущенный кот выскочил из-под них и умчался прочь. Анна тихо хихикнула, он тоже. Потом накрыл ее губы поцелуем. Она пахла кофе, пылью, вагончиком, бензином — всем прошедшим днём сразу.

В какой-то момент всё потеряло значение. Максим подумал, что она будто бы кусочек пазла, идеально подходящий этому моменту и перестал думать вообще.

Только потом, когда всё кончилось, пробормотал:

— Было шикарно. Я и не думал, что будет так хорошо.

Она тихонько засмеялась:

— Теперь мне можно в туалет?

Он улыбнулся в темноте:

— Только ненадолго. А потом сразу назад.

Ночью, когда Анна уснула, он ещё некоторое время лежал,

глядя в окно, что темнело напротив кровати. Анна уютно сопела, её голова покоилась на его плече. Максим думал: что же там такое случилось, в семье этой Натальи?

Как же Мергарина так обработала детей? Что она, гипнотизёр, инфотерорист? Нет, обыкновенная медсестра. Откуда такие способности? Так, Наталья — домохозяйка, Любовь — медсестра, а муж? Был же у Натальи муж? Кто он и где сейчас? Надо разобраться, куда он подевался. И ещё найти некоего Андрея, о котором Любовь сказала. Кто он? Любовник Мергариной? Может тут и кроется и причина и ответ?

Он проснулся рано утром и ему не хотелось покидать Анну, её уютную постель. И поцелуй, который она ему на прощание подарила был приятен. Анна даже налила ему чай. Зевая застыла в проеме, в коротком халатике.

— Иди, спи, — проговорил он, хотя совершенно не хотел чтобы она уходила.

— Провожу и пойду, — сказала она. Тонкий халатик распахнулся почти до верха, обнажая кружевные шортики. Максим смотрел на неё и улыбался. Всё вышло гораздо лучше, чем он думал.

— Всё не так, как ты думал? — вдруг спросила она.

— Как я думал? — растерялся он такому прозрению.

— Ты же боялся, даже пригласить боялся…

— С чего ты взяла, что я чего-то боялся?! — возмутился он.

— Ну я слышала кое-что про то, что у тебя случилось.

— Ты что, сведения обо мне собирала? — невольно он разозлился, а Анна ответила совершенно спокойно:

— Конечно. Ты такой симпатичный, умный и один. Я хотела понять, что с тобой не так.

— Узнала? — спросил он, ставя чашку.

— Узнала. Мне жаль.

— Ладно, хорошего тебе дня, — он обошел её стороной. Уже не до гладкой кожи в разрезе халата. Будто ведро холодной воды на него вылили без предупреждения.

— Ладно, извини! — проговорила она, повернув голову. Глаза у неё серые и смотрели на него с сочувствием, что ли.

— Ты ни в чём не виновата.

— Тогда созвонимся? — бросила она пробный шар.

Максим кивнул:

— Обязательно.

А выйдя, попал в густое, белое облако. Ночью подморозило и наутро выпал туман, хоть ножом режь. От подъезда едва видно пустой, сонный двор. Максим накинул капюшон и зашагал прочь. Его машина осталась в Старом, за остовом грузовика, километров пятнадцать отсюда.

Сквозь туман почти ничего не видно, из клубов постепенно вырастают силуэты скамеек, кустов, качелей на площадке. Влажно падают на асфальт капли влаги. Звуки тоже доносятся как сквозь вату, кроме его собственных шагов ничего и не слышно. Максим даже остановился на миг, слушая эту влажную тишину.

Он хотел было уже двинуться вперед, когда впереди вдруг шлепнули об асфальт чьи-то лапы. Звук был ясный и отчётливый. Вот шаги замерли, будто там тоже прислушались, а потом навстречу к нему побежали.