Городской романс
Шрифт:
Рекламная газета «Тумба»
Спецвыпуск для «Городского романса»
*Продается детский комбинезон с ручками и ножками.
*Куплю глобус Московской области.
*Продается пара китайских кроссовок 42-го и 44-го размера.
*Куплю сапоги с бикфордами.
*Объявляется всесоюзный розыск мужчины ростом выше 180 см.
*Блондинка 30 лет, имею сад и дочь, замужем не была.
*Переведу с английского языка на суахили.
*Сдам однокомнатную квартиру на Северо-Западе вместе с 28-летним хозяином. Подробности и условия в
*Для создания крепкой семьи познакомлюсь с сотрудником УВД.
*Куплю иглу дикобраза.
*Уральская рябинка ждет своего дуба.
(Подготовил А. Ярушин)
*Выйду замуж. Хоть за черта. Фото обязательно.
*В помощь компьютерным центрам.
Для подстраховки ваших ЭВМ предлагаю счеты бухгалтерские, б/у, отсутствуют четыре косточки.
*Куплю мягкий уголок. Твердые и скрипучие не предлагать. Возможен обмен на три ведра белой и желтой мелочи.
*Найдена собака породы скотч-терьер, сука. Но очень ласковая и симпатичная.
(Подготовил В. Пахомов)
Виль Андреев
Узелки на память
Кажется, знаешь о себе все, так нет! Находятся люди, которые знают больше.
Мужчины, как правило, живут меньше. А чтобы век показался длиннее, женятся.
Старый неврастеник взрывался без нитроглицерина.
Глобус считал, что не обязательно иметь мозги, достаточно иметь стержень.
ЭВМ упорно не работала. А раньше этим занимался целый отдел.
Если женщина перестала передвигать мебель — значит она состарилась.
На кафедре физики пахло элементарными частицами.
Не всякий орел — беркут. Есть и стервятники.
Лариса Шебалдова
Новый Козьма Прутков
Ничего никогда нельзя. Но иногда можно.
И ворона не каждый день каркает.
Разве можно знать все о бутербродах? Ведь они такие разные.
Хорошая шляпа: знает на ком пристроиться.
Уж лучше тараканы, чем война.
Как свистнется, так и аукнется.
Осел себе цену знает, но сказать не может.
«Бонжур, Манька! Твой Ванька!» (Из письма).
Мужчина индивидуального пользования.
У каждого народа есть какое-нибудь правительство.
И неприятности-то валютные.
Комары с юга, как правило, не долетают.
Пальма первенства в большой кадке.
Новинка ЧТЗ — чайник с кукушкой.
Где мои 1917?
Ба! Кто к нам с мечом пришел!
Вышел в люди. Походил, посмотрел. Нет, дома лучше.
Надежда Капитонова
Прогулка по литературному Челябинску
Есть в Челябинске, в геологическом парке, очень дорогое для меня место. У входа — небольшой бронзовый барельеф с изображением одноэтажного деревянного домика, который когда-то стоял на этом месте. В 1905 году здесь побывал Я. Свердлов. Но для меня дом славен не этим. Здесь, на Труда, 108, с довоенных лет была Центральная детская библиотека, куда после
Город мне тогда показался тихим, провинциальным. Сегодня трудно представить Челябинск без Северо-Запада и Северо-Востока, без телевидения, без нового (хотя уже давным-давно обжитого) вокзала, Торгового центра, цирка, кинотеатра «Урал», Дворца спорта… А оперный театр тогда еще не был театром, он еще только освобождался от станков завода «Калибр». Тогда наша улица Труда была почти сплошь деревянной, да и проспект Ленина (в то время улица Спартака) еще строился, и там попадались деревянные дома.
Конечно, город за сорок с лишним лет сильно изменился. И сейчас все его видят таким, каким он стал. Но мне хочется еще раз вернуться к тому старому дому с запущенным садом. Чем же он мне дорог? В нем я встретила самого хорошего человека на свете. В этом доме была наша свадьба. Здесь, в комнатке при библиотеке, сделали первые шаги наши дети. Сюда приехали из Казахстана мои родители, чтобы остаться с нами навсегда.
На Труда, 108, я поняла, что выбрала самую интересную и важную работу. Ведь детский библиотекарь соединяет два чуда: ребенка и книгу. Работа наша не приносит много «злата и серебра», ее результаты не меряются тоннами или метрами. Но когда встречаешь бывших читателей, которых мамы еще до войны приводили в детскую библиотеку (а они до сих пор помнят, какие книги тогда читали), становится ясно, что не зря на свете есть детские библиотеки. Во время войны и мы «спасали» детей, отогревая их у круглых железных печек, «уводили» с Майн Ридом, Жюлем Верном, Фенимором Купером от неустроенности и голода в жаркие прерии, джунгли, в совсем другие миры.
Наша библиотека давно сменила адрес, стала областной, одной из крупнейших в России. И сейчас тысячи совсем маленьких и уже совсем больших читателей считают библиотеку родным домом.
Мне в Челябинске очень повезло с людьми. С самого начала встретили меня преданные делу профессионалы-библиотекари. Везло мне и на руководителей. Никогда не забуду Михаила Григорьевича Марченко, Льва Михайловича Троицкого. Думаю, очень многие челябинцы знают эти имена, помнят их. Сколько прекрасных людей работало и работает в нашей библиотеке! Пять заслуженных работников культуры. Такое не часто встречается.
А сколько друзей — учителей, инженеров, врачей… О каждом из них можно рассказывать отдельно. Какие судьбы, какие характеры! Не все они, к великому сожалению, живы, не все сейчас живут в Челябинске. Как ни трудно бывает иногда, но (как сказал знакомый поэт) «нас хранит надежный круг друзей. Все уже он, но все нерасторжимей».
А челябинские писатели. Сколько с ними связано общей работы!
Улица Сони Кривой. Вот дом, где жила Людмила Константиновна Татьяничева. На фасаде мраморный барельеф. Скульптор не пожалел поэтессу: усталое, немолодое лицо. Но что удивительно: на этом лице — слезы! Темные слезы на белом лице. Что это? Мистика какая-то! Почему она плачет? Я хорошо помню Людмилу Константиновну. И не представляю ее плачущей. К ней, по-моему, очень точно относились строчки Некрасова: «Есть женщины в русских селеньях…» Высокая, статная, красивая, умная. Талантливая и добрая. Как хорошо она умела разговаривать с детьми, со взрослыми!