Гороскопы всегда врут [СИ]
Шрифт:
— Эй, лейтенант, сюда иди! — окликнули Ремизова из дальнего угла казармы, там размещалась уголовная элита отряда. Подойдя поближе, Алексей увидел, кто его позвал. На кровати лежал сам Выря, главный человек в зоне, пахан. Внутри у Ремизова сразу похолодело.
"Сейчас мне припомнят всё", — подумал он.
Между тем Выря, приподнявшись на локтях, с интересом разглядывал лейтенанта. Алексей всегда поражался, насколько тот мало походил на классического уголовника. Среднего роста и плотного телосложения, Выря больше смахивал на старого, добродушного мастера на маленьком
— Присаживайся, лейтенант, — предложил Ремизову старый уголовник, и кивнул на пустующую кровать рядом со своей. Когда Алексей сел, Выря протянул ему кружку.
— На хлебни чифирку, погрей кишки после ямы.
Зная обычай, Алексей сделал только три глотка вяжущей жидкости. Пустой желудок от горечи немного свело, но действительно прогрело, и сразу прояснилось в голове. Ремизов вернул кружку хозяину, а тот передал ее дальше по кругу и снова обратился к Алексею:- Тебя как зовут?
— Алексей.
— Леха? — Выря поморщился. — Не люблю я это имя. Первый раз я сел из-за одного Лехи. Я, пожалуй, тебя переименую. Будешь теперь Лёней, понял?
Несмотря на то, что Ремизов не понимал, что происходит, он кивнул головой. Этот человек говорил таким тоном, что раздумывать не приходилось.
— Закуривай, — Выря протянул ему пачку «Бонда», вполне приличных даже для воли сигарет. Ремизов в первый раз за эти десять дней затянулся табачным дымом, в голове что-то сразу зашумело, все поплыло.
— Ну, а теперь расскажи-ка нам, голуба, как ты попал на нары? — обернувшись к Алексею, пахан приготовился слушать. Ремизов еще раз глубоко затянулся сигаретным дымом, а потом начал рассказывать правду. Он знал, что этим он снимает с себя ореол осужденного по серьезной, «мокрой» статье, но врать ему не хотелось. Все окружающие затихли, незаметно подтянулся еще народ, с верхнего яруса свесились круглые головы слушателей. Его не прерывали ни разу, а Выря, тот просто не отрывал глаз от лица рассказчика. Ремизов шестым чувством понял, что все, что он сейчас говорит, взвешивается на незримых весах, и мерой всего была правда, а ценой — его жизнь.
Когда машина с Ремизовым миновала ворота воинской части и повернула на выезд из города, в серой «девятке», припаркованной чуть поодаль на другой стороне дороги, один из двоих парней торопливо достал мобильный телефон: — Нечай, он едет.
— Хорошо, — подтвердил услышанное Геннадий, сидевший все в той же красной «Ниве» далеко за городом, а потом добавил: — Вызывай милицию.
Отдав мобильник Рыде, Нечай легко выпрыгнул из машины, уже хотел, было захлопнуть дверцу, но напарник чуть пригнулся и с ухмылкой сказал:- Нечай, ни
— К черту, дурак! — внезапно разозлился тот, даже изобразил рукой движение удара по лицу друга, и двинулся к забору усадьбы, которую уже навещал этой ночью.
— Каркает тут под руку, придурок! — бормотал он себе под нос, натягивая на ходу тонкие нитяные перчатки.
Легко вспрыгнув на забор, Нечай убедился, что никто его не видит, и спрыгнул вниз. С этой стороны здания окон не было, он осторожно выглянул из-за угла и, убедившись, что охранник находится в сторожке, двинулся в другую сторону. Именно здесь он побывал вчера ночью. Тогда же он подобрал ключи к запасному выходу, разобрался с системой комнат, и отравил дворовую шавку. Чтобы не мешала.
Свернув за угол, Геннадий проскочил, пригнувшись, под окнами и поднялся на заднее крыльцо. Подергав ручку, он убедился, что дверь заперта. Тогда Нечай воспользовался припасенным с прошлого посещения ключом и проник в здание. Остановившись у порога, он прислушался. Где-то тихо играла музыка, послышался приглушенный стенами женский смех.
В это время далекий собеседник Нечая, точно выполнял его инструкции, и взволнованным голосом кричал в трубку: — Милиция! Приезжайте скорей, убивают!..
Достав из кармана пистолет, сняв с предохранителя и передернув затвор, Нечай глянул на часы и стал ждать. А за дверью спальни на фоне тихой музыки раздавались звуки, более живые и естественные. Рокотал что-то тяжелый мужской голос, а в ответ звенел колокольчиком женский смех. Затем Геннадий услышал звук подъехавшей машины и рванул дверь на себя.
В это время Ремизов уже перепрыгнул через забор и круто разобрался с охранником. И тут из дома послышались частые выстрелы. Ремизов в два прыжка преодолел небольшой дворик, вскочил на крыльцо и рванул на себя дверь. Убедившись, что она заперта, Алексей отошел назад и с разбегу ударил в нее плечом со всей яростью своего стокилограммового тела. Только с третьей попытки выломав замок, он ворвался в дом.
Миновав небольшой темный коридорчик, Алексей открыл первую попавшуюся дверь и увидел в залитой светом большой комнате свою жену, лежащую на кровати. Обнаженная грудь ее была залита кровью, на кукольно-красивом лице застыло выражение испуга и удивления.
"Мертва!" — понял Ремизов. А вот мужчина рядом с ней был еще жив. Кровь заливала его лицо, он уже бился в агонии, с хрипом выплевывая изо рта кровавую пену, но по седовласой голове лейтенант понял, что автор звонка не врал. Мужчина, что сейчас умирал рядом с его женой, был глава администрации города Кривова, Анатолий Петрович Гринев.
Сделав шаг вперед, Алексей споткнулся обо что-то тяжелое, увесистое. Опустив голову, Ремизов увидел лежащий на полу пистолет, машинальным движением поднял его, затем долго смотрел на застывшее красивой маской лицо жены. Из ступора его вывел звук отъезжающей машины. Подняв голову, Алексей с недоумением прислушался, но звук мотора этой машины тут же был заглушен ревом сразу нескольких автомобилей, резким скрипом тормозов. А затем в дом ворвались какие-то люди и закричали сразу на несколько голосов: