Горожанки. Русская семейная традиция в ХХ веке

Залекер Екатерина

Речь Марии Петровны (как и ее падчерицы Ляли и дочери Нины) была пересыпана пословицами и поговорками – и народными, и литературными. Когда на занятиях по фольклору внучке Ляли было дано в институте задание записать бытующие в семье пословицы, дочь Кулебакиной записала для нее несколько десятков «маминых пословиц», особое место среди которых занимали «наставления девицам», а также анекдоты о наставлениях свахи и незадачливых картавящих невестах («каварер-каварер, поровик-то прогорер»³).

«Бабушка» отличалась необыкновенной наивностью. Ольга Ивановна – жена Алексея Матвеевича – называла ее «дурой Манькой». Полная неприспособленность «бабушки» к новому быту

и беспомощность доходили до юродства: потеряв в военные годы хлебные карточки, она «пошла с ручкой» – стала просить милостыню, о чем ее дочери Нине, работавшей в те годы учителем литературы в ближайшей школе, сообщили соседи. При этом, следуя старой московской традиции, в своей квартире на Монетчиковском она, к неудовольствию домочадцев, собирала на обеды нищих старух.

«Бабушка» была человеком глубоко религиозным, ее любимым храмом был храм Святителя Николая – «Никола в Кузнецах» (в Кузнецкой слободе), где она особо чтила икону Божией Матери «Утоли Моя Печали». Ее дочь учила внучку Ляли обращаться к этому образу со словами «Матушка „Утоли мои печали“! Утоли мои печали!» Все церковные традиции семьи Демидовых были заложены «бабушкой».

Родилась Мария Петровна на Рождество, а умерла на Крещение, не дожив год до своего восьмидесятилетия. Рождество и Крещение отмечались разросшимся к концу столетия семейством Демидовых как общесемейные праздники, на которых непременно поминалась «бабушка», а иногда ставилась ария, под которую она ушла из жизни. Мария Петровна очень любила классическую музыку. Она умерла, сидя в кресле, под арию Каварадосси из оперы «Тоска» Джакомо Пуччини, которую слушала на пластинке…

Служба в корректорской для Есенина была, по сути, первым «выходом в московский свет», в котором он чувствовал себя неуютно и к которому всегда стремился. При этом можно предположить, что Есенин преувеличивал языковую дистанцию, отделявшую его от работников корректорской. Здесь служили представители разных сословий: мещанка Демидова, крестьянка Изряднова, дочь почетного гражданина города Москвы Кулебакина, и в их среде был «принят слог простонародный». И все же разница была. Но это была разница между городской и деревенской, интеллигентской и крестьянской культурами.

Дочери

После революции дом «в Монетчиках» перешел в собственность государства, Демидовы получили в нем квартиру, в которой семья прожила до начала 1960-х годов. Квартира Демидовых состояла из трех комнат, в одной из которых – использовавшейся в качестве гостиной – стояла большая красивая изразцовая печь. В двух комнатах жили Алексей Матвеевич, Мария Петровна и их дочь Нина с няней Пелагеюшкой, в третьей – Соня и Ляля.

В семье Алексея Матвеевича Демидова были три дочери. Согласно городской традиции, если в семье две девочки, то одна из них характеризуется как «серьезная», другая – как «легкомысленная». Демидовых друзья семьи всю жизнь сравнивали с чеховскими «тремя сестрами», но старшие были погодками, сами себя называли «единоутробными» (младшая была рождена после смерти их матери в новом браке отца) и сопоставляли с сестрами из «Хождения по мукам» Толстого: Соню (старшую) – с «легкомысленной» Катей, Лялю (среднюю) – с «серьезной» Дашей. В воспоминаниях Сони фигурировали «поклонники», в воспоминаниях Ляли – «друзья».

Когда «друг» становится «поклонником», он утрачивает черты «высокого» героя. Как в традиционных «классических», так и в городских воспоминаниях о «девичестве», посвященных теме «любви», два центральных персонажа – «красавица» и «поклонник». «Поклонник» – наделенный конкретными чертами, но в целом – собирательный. «Поклонников» должно быть много, и они в «девической» кощунственной словесности подвергаются осмеянию.

Чем более «значителен» «поклонник» (богат, знатен, знаменит, талантлив), тем больше у него шансов стать «трикстером». Традиционный мотив – «обмен поклонниками».

1930-е гг. Соня Демидова. На обороте надписано: «На память от сестренки Сони, приезжай летом»

1934 г. Ляля Демидова

«Ужасно весело жили», – вспоминала о годах юности старших сестер Нина Алексеевна Демидова. «Они были озорницы страшные», – говорит сын средней сестры Алевтины Алексеевны Демидовой – Сергей Валентинович Залекер.

Литературные знакомые появились у Алевтины Демидовой (по семейному – Ляли, в кругу друзей – Али) в 1930–1931 годах, когда она училась на Центральных курсах издательских корректоров ОГИЗа РСФСР. Сохранилось свидетельство об окончании курсов, датированное 1 октября 1931 года: «Тов. Демидова А. А., родившаяся в 1914 году, прослушала курс обучения корректорскому делу и показала хорошие успехи». На курсах Ляля Демидова училась с Юрием Домбровским, и в семейных преданиях именно он выступает в роли главного «незадачливого поклонника» – талант и признание дали Домбровскому право занять центральное место в устной словесности сестер Демидовых.

1930-е гг. Соня и Ляля Демидовы

Июнь 1931 г. Ляля Демидова в период обучения на корректорских курсах. На обороте надписано: «Моей милой тете Анечке на память от Ляли. 24.6.31 г.»

1943 г. Нина Демидова. На обороте надписано: «Милой, родной тете Анечке – от Нины. 31 дек. 43 г.»

Считается, что Домбровский закончил Высшие государственные литературные курсы⁴. В действительности на ВГЛК он учился, вероятно, только один 1928/1929 учебный год. В 1929 году курсы были фактически расформированы [7] . После закрытия курсов студенты были вынуждены завершать образование в других высших и средних учебных заведениях. В 1930 году Домбровский поступил на государственные корректорские курсы.

Стихи, посвященные слушательнице корректорских курсов Але Демидовой

7

Голицын С. М. Записки уцелевшего. М., 1990. С. 316–318.