Горсть Песка
Шрифт:
— Ты сможешь так подставить свой мир? Оставить его без моих инвестиций?
Я разозлилась:
— Жили мы как-то без тебя, проживем и дальше. Ты не единственный богатый человек в Галактике, а Четверка — лакомый кусок. Шантаж — не лучший способ со мной разговаривать, эдер Дейтон, мог бы уже понять.
Тут весь мой гнев разбился о грустный просительный тон Дила:
— Ри, ты меня совсем не любишь?
Хитрая бестия, знает, что этого я не выдержу, растаю, как медуза на берегу. Он меня потом ложкой соберет. Одно спасение — жесткий ответ.
— Причем тут это?
— Я думал, у нас все хорошо. Мы вместе. А ты сбежала. Ведь тебе было хорошо со мной, Ри?
Опять эти
— Хорошо в тюрьме, Дил? Это не было моим добровольным выбором, вот и все. Из-под палки я не могу. Либо по доброй воле, либо никак. Если ты опять меня похитишь, я опять убегу. Погибну, но не останусь.
— Глупо бежать от любви, Риала.
О чем он вообще говорит? Какая любовь? Я в него влюбилась, это точно, тут к гадалке не ходи. А про то, что он меня любит, не было сказано ни слова. Того, кого любишь, не станешь в тюрьму запирать. Да, мы были любовниками, спали вместе, он восхитительно хорош в постели, но это, как говорится, еще не повод для знакомства. Думаю, о его сексуальных достоинствах осведомлены многие дамы по всей Вселенной. Вряд ли я для него такая уж единственная и неповторимая. Меня он вытащил для совсем других целей, а постелью только старался к себе привязать.
— А кто здесь говорил о любви? Я и слова такого от тебя не слышала. Или ты имеешь в виду мою любовь? Так она не твоего ума дело!
— Злыдня! Я прилечу и мы с тобой еще поговорим.
Он резко прервал вызов, а я обессиленная свалилась в кресло. Что же мне делать? Дура я какая-то! Была бы нормальная, рожала бы деток Рею и ни о каком Дейтоне знать не знала!
С другой стороны, была бы нормальная — уже давно сдохла бы в каком-нибудь шиэртанском борделе или легумском гареме. Только такая психическая могла сообразить, что под маской влюбленного красавца прячется работорговец. Только ненормальная могла затеять и провернуть историю с разоблачением работорговли, а потом много лет сидеть в своей конторе на попе ровно, разрабатывать легальные методы получения приватной информации и играть в любовь с женатым политиком, вместо того, чтобы выйти замуж за своего лучшего друга.
Наверное то, что мне очень давно приходится все решения принимать самостоятельно, сделало меня не самой удобной женщиной для властного мужчины. А я это право заработала рискуя жизнью, и теперь ни за что от него не откажусь. Для меня возможны только отношения, основанные на равном партнерстве. Даже (чуть не сказала «особенно») с таким влиятельным человеком, как Дилмар Дейтон.
Разговор с Дилом я оборвала, чтобы не начать безобразный базар. Хотелось орать и топать ногами, и если бы он был здесь, я бы так и поступила. Всем кажется, что я такая выдержанная и холодная, но временами на меня накатывает так сильно, что сдержаться нет сил. Тогда я просто сбегаю, а ору, топаю ногами и грязно ругаюсь уже в укромном месте, где меня никто не видит. Правда, в таких условиях гаду невозможно заехать в глаз, а это доставило бы мне невероятное удовольствие. За все время я только однажды дала пощечину мужчине. Было это, когда Грег меня в очередной раз бросил. Мы поскандалили, и я со всего маху заехала ему в физиономию, испытав при этом что-то похожее на оргазм. Такого облегчения я не испытывала ни до, ни после. На него это тоже произвело неизгладимое впечатление: мириться прибежал меньше чем через неделю, а обычно это занимало около двух месяцев. Дилу бы я тоже с удовольствием двинула, но тут мне до него не дотянуться, а вхолостую руками махать человек в своем уме не станет.
После такого разговора захотелось выпить, вернее напиться, наплевав на все. Я вытащила на свет божий бутылку красного вина и под сыр выхлебала
— Ри, солнце мое, надо поговорить. Я приеду к тебе с утра? Хорошо?
— Приезжай, поговорим.
Язык у меня заплетался, два простых слова я еле выговорила. Рей заволновался:
— Ты что, набралась? Что случилось, Ри? У тебя неприятности? Тогда я сейчас приеду.
— Не надо. Я спать ложусь и тебе не открою. Утром приезжай.
Не раздеваясь, я вытянулась на кровати и закрыла глаза. Даже укрыться поленилась. Хорошо, что в моем бункере постоянная температура.
Проснулась я в позе эмбриона, все-таки замерзла без одеяла. Голова как пивной котел, рядом орет включенный сэйр, а в люк стучится Рейно. Нажав на кнопку, я разблокировала вход, затем ответила на вызов. Думала, что это Дейтон, но увидела, что меня вызывает Грег. Ой, только вчера о нем думала, оказался легок на помине. Рей спрыгнул с лестницы и приготовился меня поцеловать, но я сделала знак: не сейчас. Нечего Даркиану знать, где я и что делаю. Я отключила видео, нажала на «Соединить» и услышала:
— Риала, что происходит? Куда ты пропала, Риала?
— Грег, в чем дело? Я никуда не пропала, сижу дома и собираюсь выпить кофе. У меня отходняк, так что нечего орать мне в уши.
— Ри, ты напилась? Правда? Ты же никогда себе этого не позволяешь.
— А вот позволила. Не твое дело, Грег.
— Ты стала грубая, а еще и пьешь. На тебе плохо сказывается наше расставание, дорогая. Действительно, твой рацион — не мое дело. А вот куда ты подевалась мое. Япока руковожу полицией, не забыла? Тебя уже пол Галактики с собаками разыскивает.
— И кто же это?
— Твой родной дядя Виктор, Сирил Вязовски и этот проклятый Дилмар Дейтон. Все трое потребовали, чтобы я тебя немедленно нашел.
— Это называется теперь пол Галактики? Не смеши мои тапочки. Да, кстати, можешь им сказать, что ты меня нашел, и выйти из этого дела.
— И где же ты?
— Дома, милый, дома. Если кто-то из них собирается со мной поговорить, пусть связываются, я отвечу.
Грег резко сбросил вызов, вероятно, разозлившись на мой наглый тон. Ничего, переживет. Но когда через две минуты меня снова потревожили, я поняла: ничего он не обиделся, просто поторопился доложить обстановку. Я в это время обнималась с прилетевшим Реем. Попросив его приготовить нам кофе, я ответила дяде Виктору, который вдруг заговорил со мной ласково-ласково. Не люблю я эту манеру: когда со мной разговаривают этаким медовым голоском, значит, хотят сделать гадость.
— Ри, дорогая, как я рад тебя слышать. Ты уже дома?
— Да, дядя, я дома.
— А где, позволь тебя спросить? На Илимейне тебя нет, это я знаю точно.
— Я на Энотере, дядя. Отдыхаю от забот.
— А зачем ты так далеко поехала? Чтобы побыть одной? Ты здорова моя девочка? Как ты себя чувствуешь?
— Дядя, у меня все в порядке, просто я отдыхаю.
— Риала, милая, что у тебя произошло с Дилмаром Дейтоном?
— Ничего особенного. Просто я от него сбежала. Мы не сошлись характерами.
Тон сразу сменился, из сахарного сиропа вылезли острые лезвия.
— Ри, ты понимаешь, что поставила меня в идиотское положение?
— Дядя, а при чем тут твое положение? Это наши с Дейтоном личные отношения.
Тут Виктор прямо завизжал от возмущения.
— Что теперь прикажешь мне делать? Он позвонил и сказал, что прекратит все свои проекты на Илимейне, если ты к нему не вернешься. Под угрозой моя предвыборная программа создания новых рабочих мест.
Ага, вот он чего испугался. Боится, что не перевыберут без дейтоновских денежек. Я зашипела как змея: