Горячая земля
Шрифт:
Был разгар полярного лета. Часы показывали полночь, но солнце не зашло. Правда, сейчас его не было видно. Небо покрылось низкими тучами, над Островом Черного Камня повисли легкие сумерки.
Над центральной частью острова в сиреневой дымке высились очертания высоких башен, стройных ажурных металлических вышек, вертевшихся в воздухе огромных колес. По подвесной дороге плыли вагонетки.
В центре этих непонятных сооружений из-под земли вырывался огненный столб, похожий на гигантский золотой сноп, поднятый к небу. Он. горел и расплывался в сумраке, легкий,
Внизу у его подножья мерцало частое ожерелье из электрических ламп и вспыхивали перебегающие с места на место фиолетовые огни электросварки.
Щупак оперся на скалу у дороги и залюбовался невиданным зрелищем, стараясь понять, что у него перед глазами.
Внезапно огненный столб исчез. Погасли все огни: центральная часть острова погрузилась в полумрак. Потом над местом, где был огненный сноп, блеснул мгновенный отсвет малинового пламени — один, другой, третий.
Земля под ногами Щупака дрогнула, вслед за этим раздался взрыв огромной силы. За ним последовали два других, таких же мощных.
Птицы, сидевшие на скалах, поднялись в воздух и тучами закружились над головой Щупака, издавая жалобные и тревожные крики.
Сиреневая дымка в центре острова сгустилась, очертания башен и вышек расплылись еще больше.
Потом огни вдруг снова загорелись. Светящийся столб опять вырвался из-под земли и устремился в небо.
До Щупака донесся ровный гул, похожий на шум большого водопада. Пока этот гул не прекращался, Щупак его не замечал. Теперь он узнал шум шахты.
Щупак недаром был подрывником: он понял, что здесь производят взрывы побольше и посложнее тех, которые ему приходилось делать в Донбассе.
Вечером пришел инженер. Он собрал новичков и стал им рассказывать о работе в небывалой шахте. Щупак получил назначение в главный ствол.
Глава тринадцатая
Город машин и бетона
На следующее утро красный автобус подъехал к дому и повез Щупака на работу.
Вместе со Щупаком на шахту поехали подрывники-старожилы. Они пересмеивались, вспоминая о каком-то забавном случае, который произошел вчера на танцах, и не обращали ни малейшего внимания на дорогу, по которой мчался автобус, и на новичка, смотревшего по сторонам во все глаза.
Дорога пересекла несколько линий электропередачи. То и дело приходилось переезжать по легким мостам через многочисленные ручьи и речки, сбегавшие со склонов гор.
Щупак обратил внимание на широкую ленту, которая тянулась на высоких каменных столбах от центра острова и уходила куда-то на запад в горы.
Лента была почти такой же ширины, как шоссе. Она стремительно убегала вдаль, двигаясь на системе роликов.
— Что это? — спросил Щупак у румяного плотного соседа, который рассказывал своим спутникам, как он вчера ловил рыбу в бухте.
— Не знаешь! — с удовольствием констатировал сосед. — Транспортер, несколько больший, чем тебе приходилось видеть. Он уносит и ссыпает в море породу из шахты. Если бы не он, здесь все утонуло бы в камне. Понимаешь, парень?
Его
— Подумаешь — невидаль! У нас на консервном заводе на транспортере резаную морковь в цех доставляют.
Пренебрежение, высказанное Щупаком, было явно наигранным: мысль о том, какова же должна быть шахта, из которой выбирают столько породы, сбила его с толку.
Дорога приближалась к центру острова.
По обеим сторонам ее начали появляться вышки буровых скважин и длинные здания монтажных цехов. Оттуда доносились частые удары пневматических молотов.
В высоких корпусах пыхтели огромные воздуходувки. Механические и инструментальные мастерские состояли почти сплошь из стекла. В сборочных цехах виднелись незнакомые Щупаку громадные машины…
Размах строительства был так велик, что Щупак даже растерялся. Он радовался, что сосед продолжает рассказ о рыбной ловле и больше не обращает на него внимания.
Шахта встретила приехавших обычным гулом тысяч машин, грохотом камня, лязгом металла, пыхтением моторов и перекличкой звонких людских голосов, терявшихся в оглушительной симфонии огромной стройки.
Шахта все больше углублялась в недра земли, все сложней делалось ее подземное и надземное хозяйство.
Окружность шахты, по крайней мере на километр в радиусе, напоминала исполинский муравейник.
Мощные тягачи тащили целые вереницы платформ со строительными материалами. Деловито ползали около складов тракторы, быстро катили по светлому плавленому камню дороги аккумуляторные электрокары, торопливо шли в разные стороны люди, сновали проворные легковые автомобили. Наверху над машинами, дорогами, складами и людьми широко размахивали своими ажурными металлическими руками подъемные краны, тоже что-то быстро тащившие, волочившие, перекладывавшие с места на место…
А рядом со всем этим темнели горы разрытой земли: новое искусственное русло для реки уже приближалось к шахте.
Автобус остановился неподалеку от шахты. Здесь грохотала, стучала, гудела огромная строительная площадка.
Это был целый город машин, бетона, металлических конструкций, труб, проводов и камня. Он жил напряженной, суетливой жизнью. Гудели грузовики, лавируя между горами рельсов, штабелями балок и стенами мешков, звенел и лязгал металл. В синеватой дымке, которую еще вчера издали увидел Щупак, быстро вертелись огромные колеса шахтных подъемников.
Казалось, неподвижны здесь только трубы, по которым шел жидкий бетон, и лежавшие на земле тюбинги — части чудовищных чугунных колец, напоминавшие сплошные мостовые фермы.
Все движение устремлялось к двум огромным дымящимся отверстиям шахт. Пещера была уже заполнена породой и залита бетоном. Края обоих стволов окружали двухметровые валы металлической брони. Они напоминали дула закопанных в землю исполинских пушек. Отверстия, одно из которых было раз в пять больше другого, непрерывно поглощали целые горы металла, опускавшегося в грузовых лифтах, и целые реки жидкого бетона, который лился вниз по гигантским трубам.