Горячие деньги
Шрифт:
– Динамит сохранил бы свои свойства в простом сарае не больше года, – пояснил Смит. – Он легко разлагается и после одного жаркого лета пришел бы в негодность. Но кордит – «черный порошок» – очень стойкий, и за двадцать лет с ним ничего бы не сделалось.
– Так чего же мы ждем? – сказал Эйл и пошел к сараю, который стоял за гаражом возле палисадника.
Вчера я не заглядывал в этот сарай, но, если бы это и пришло мне в голову, я даже не подумал бы о «черном порошке». Это были слишком давние воспоминания.
– Где была коробка? – спросил Эйл.
Я растерянно смотрел на нагромождение инструментов и разного
Между креслом и стойкой с инструментами, посредине довольно большого сарая, были свалены моторы, пилы, скобы от изгороди и – в дальнем темном углу – ненужные поломанные инструменты, выбросить которые у Артура никак не доходили руки. Такая же куча мусора, как и в подвале.
Все это наверняка никто не разгребал уже не один год, но Эйл подозвал двух молодых полицейских и приказал вынести все из сарая и аккуратно разложить на земле. Смит вернулся к дому, а мы с инспектором наблюдали за работой полицейских. Вскоре к нам подошел Артур Белбрук, который увидел, что полиция забралась в его сарай.
– В чем дело? – подозрительно спросил он.
– Когда вы в последний раз наводили порядок в этом сарае? – спросил его инспектор.
Артур возмутился. Ему показалось, что вмешиваются в его личные дела. Я сказал:
– Вы только ответьте. Нам нужно это знать.
– Я собирался прибрать тут, – начал оправдываться садовник. – Этот мусор остался еще от Фреда.
Старший инспектор кивнул, и мы все вместе повернулись к полицейским, которые выносили из сарая поломанное, ненужное барахло. Наконец один из них вытащил грязный деревянный ящик, который я не сразу узнал, потому что он показался мне меньшим, чем я себе представлял. Он поставил ящик на землю. Я нерешительно сказал:
– Никто из них не способен на такое…
Инспектор спрятал блокнот.
– Может быть, вы и правы.
К нам снова подошел Смит.
– Вы подали мне хорошую идею. С этими взорванными пнями. Можете вы набросать план дома, особенно верхнего этажа?
Я сказал, что, должно быть, смогу. Мы прошли в гараж, чтобы укрыться от ветра, я положил лист бумаги на капот машины Мойры и сделал лучшее, на что оказался способен как художник. По ходу дела я давал пояснения:
– Все пространство между главными стенами занимала большая гостиная. Почти тридцать футов в ширину. Над ней – моя комната, примерно восемь футов в ширину, двенадцать в длину, с окном в сад на короткой стене. Затем идет спальня Малкольма, около пятнадцати футов шириной и гораздо длиннее моей. Коридор поворачивал вокруг нее… потом – его душевая, тоже со стороны сада, между душевой и спальней – небольшая комната, там переодевались… Личные апартаменты Малкольма примерно двадцать два фута длиной со стороны сада и около девятнадцати в ширину.
Смит изучил рисунок.
– Значит, ваша комната и комнаты вашего отца были расположены как раз над гостиной?
– Да, получается так.
– Большой
– Он раньше был еще больше. На месте кухни была приемная, а там, где сейчас гараж, были кухни и комнаты для слуг. С другой стороны, где коридор выходит прямо в сад, были оружейная, оранжерея, музыкальная комната и маленький загон для кроликов. Я не застал тех времен, когда крылья дома еще стояли, но видел фотографии. Малкольм велел их снести, когда получил дом в наследство, чтобы легче было обходиться без толпы слуг, которые были при его матери.
– Ага, так вот почему на первом этаже нет окон в боковых стенах.
– Да, – согласился я.
Он взял карандаш, что-то подсчитал и нахмурился.
– А в каком месте находилась кровать вашего отца? Я показал:
– Напротив стены между его комнатой и лестничной площадкой над гостиной.
– А ваша кровать?
– У стены между моей комнатой и отцовской. Смит некоторое время внимательно рассматривал план, что-то про себя прикидывая, потом сказал:
– Я считаю, что взрывное устройство находилось вот здесь, посередине. У вашего отца возле кровати случайно не было никакого сундука или ящика?
Я удивился.
– Был. Длинный ящик с обитой мягкой тканью крышкой, чтобы можно было на него садиться. Малкольм держал там свои теннисные ракетки, когда увлекался теннисом.
– Значит, в этом ящике и был спрятан заряд. Или под кроватью вашего отца. Но если ящик стоял как раз возле кровати, я больше склонен думать, что в нем. – Смит снова взял карандаш и еще что-то подсчитал. Казалось, он что-то обдумывает.
– А в чем дело? – спросил я.
– М-м-м… в общем, из-за этих ваших пней я подумал о взрывчатке, которую сейчас используют фермеры и землевладельцы, чтобы корчевать пни и сносить старые постройки. Она безопаснее кордита. И составные части запросто можно купить без всякой регистрации, а потом самому смешать.
– Звучит немного… странно, – сказал я. Смит чуть улыбнулся.
– Приобрести детонаторы гораздо сложнее.
– Что это за состав? – спросил я. Инспектор тоже слушал очень заинтересованно.
– Селитра и дизельное топливо, – ответил эксперт.
– Что? – растерялся я. Смит снова улыбнулся.
– Нитрат аммония. Такое удобрение. Оно продается в любом хозяйственном магазине или в специальных магазинах для садоводов. Его смешивают с дизельным топливом. Чертовски просто. Нужно будет заглянуть в справочник, ко, насколько я помню, примерно шестнадцать частей селитры на одну часть горючего. Единственная загвоздка, – он сморщил нос, – его понадобится довольно много, чтобы произвести такие разрушения, как здесь. Я проверю по справочнику, но, кажется, объем в кубических метрах надо разделить на три, получим ответ в килограммах.
– Какой обьем?
– Объем пространства, которое нужно расчистить взрывом.
На моем лице отразилась целая буря чувств. Смит посмотрел на меня, но решил не обращать внимания.
– Скажем, вам нужно разрушить все в помещении площадью девять квадратных метров и высотой три метра. Значит, двадцать семь кубических метров, правильно? Примерно соответствует объему вашей спальни. Делим на три, получаем девять. Значит, потребуется девять килограммов взрывчатого вещества.
– Поэтому в репортажах о террористах всегда точно указывается вес бомбы? – медленно сказал я.