Горячий квартирант

Райан Кендалл

– Не знаю, Элли. У меня довольно тесно. – Я жила в двухуровневой квартире площадью шестьсот квадратных футов [3] , и, хотя теоретически у меня была комната для гостей, из мебели в ней стоял только продавленный диван-кровать и письменный стол. При одной мысли о том, чтобы разделить эту консервную банку с другим человеком, мне стало душно, поэтому я побрела в гостиную и открыла окно. – Почему он не может остановиться у вас с Джеймсом?

Элли слегка медлила, и я знала, что мне не понравится ее ответ.

3

600 квадратных футов = 55,7

квадратного метра.

– Джеймс не считает это удачной идеей. Мы с ним только начали жить вместе. Это серьезный шаг, понимаешь?

Забавно, что ваши общие решения чаще согласуются с тем, чего хочет он, а не ты. Это была еще одна причина в растущем перечне причин, почему мне не нравился ее новый жених. Но мне не хотелось снова увязнуть в этом разговоре, как в болоте, поэтому я лишь проворчала, уклонившись от ответа.

Пока она пыталась уговорить меня, я лениво наблюдала за тем, как по тротуару, ведущему к моему дому, идет мужчина. Я снимала квартиру в старом викторианском доме в нескольких кварталах от кампуса Мичиганского университета, поэтому была уверена, что на самом деле он направляется не ко мне домой, но девушке не возбраняется помечтать. Высокий и мускулистый, он был одет в черный пуловер с V-образным вырезом, темные джинсы и ботинки. Взъерошенные волосы, аккуратно подстриженные на висках, на макушке были достаточно длинными для того, чтобы ухватиться за них во время грубого секса, который, разумеется, был бы лучшей поездкой верхом в моей жизни.

Я тряхнула головой, шокированная своими непристойными мыслями. Какого черта? Откуда эти мысли? Скорее всего, от отсутствия секса и переутомления на работе. Я отогнала эту мысль прочь и попыталась сосредоточиться.

– Его квартиру ограбили, он – практически бездомный, – объясняла Элли умоляющим голосом.

– Я подумаю, – сказала я, стараясь не витать в облаках.

Парень на улице остановился у моего дома и стал рассматривать номера квартир. Меня было почти не видно, когда я стояла у окна на втором этаже, выходившего на улицу, и выглядывала из-за тяжелых штор.

Теперь он подошел ближе, и я смогла разглядеть зеленые глаза, обрамленные густыми черными ресницами, и легкую щетину на квадратной челюсти, отросшую к концу дня. Он был само совершенство.

Резко очерченные губы были плотно сомкнуты, а выражение лица было бесстрастным. Если бы вам захотелось понять, что на уме у этого мужчины, первое, над чем вам пришлось бы потрудиться, – это попытаться пробить его стальную сдержанность.

– Он учится на последнем курсе в медицинской школе, и это всего на два месяца, он будет переезжать, чтобы поступить в ординатуру. Было бы глупо для него подписывать новый арендный договор. Пожалуйста, Пейдж?

Ох. Ладно уже. Я поклялась, что буду выслушивать ее щенячьи жалобы по телефону.

– Хорошо. На два месяца.

Элли завизжала, благодаря меня, но я ее больше не слушала. Длинные ноги понесли мужчину дальше, прямо к моим ступенькам.

Черт! Он направлялся к моей двери. Мое сердце забилось чаще, а во рту совсем пересохло.

– Мне нужно идти, Элли.

– Спасибо, Пейдж! Я – твоя должница, – пропела она.

Бросив телефон на чайный столик, я поспешила к двери. На ходу я бросила взгляд в зеркало в холле и с облегчением увидела, что после работы все еще прилично выгляжу. Черная юбка-карандаш, белая шелковая блузка, белокурые волосы, стянутые в длинный хвост.

От уверенного прерывистого стука во входную дверь у меня все затрепетало внутри. Пальцы охватили дверную ручку, и, когда я потянула ее и открыла дверь, у меня перехватило дыхание от того, что предстало моему взору. Если до этого я просто подумала

о том, что он привлекателен, ничто не подготовило меня к тому, чтобы увидеть его вблизи. Он возвышался надо мной, держу пари, в нем было, по меньшей мере, 6,3 фута [4] , и он был очень мускулистым, что свидетельствовало о многих часах упорных тренировок в спортивном зале. От него возмутительно пахло. Это не был одеколон. Это было что-то более тонкое, возможно, гель для душа, но он был свежим и мужественным, и у меня потекли слюнки.

4

6,3 фута = 192 сантиметра.

– Пейдж? – спросил он.

Черт, даже голос у него был сексапильным, глубоким, мягким и сочным.

Важнее было то, что мистер Ходячий Секс знал, как меня зовут.

Я прищурилась, мой рот сам собой раскрылся, а затем закрылся. От того, что я узнала его, мой мозг сдавило, словно клещами.

– К-Кэннон? – затаив дыхание, выдавила я глухим голосом.

Его губы растянулись в радостной ухмылке, и он протянул руку.

– Господи, сколько лет.

– Не меньше пяти, – сказала я, вкладывая свою ладонь в его. У него была теплая и жесткая ладонь, и от прикосновения к его коже меня пробрала дрожь. Мои соски затвердели, превратившись под бюстгальтером в точки, а яичники стали слегка пританцовывать от счастья. Прошло несколько месяцев с тех пор, как в моем доме был мужчина, и все мое тело находилось в полной готовности.

– Ты хорошо выглядишь, – сказал он, по-прежнему глядя на меня с усмешкой. И все еще не выпуская моей руки.

– Ты повзрослел, – это все, что мне удалось произнести. Черт возьми, когда же он успел?

Он уехал в колледж в Йель, который рано закончил, потом переехал в Пенсильванию, чтобы поступить в медицинскую школу. В прошлом году он в какой-то момент перевелся в Мичиган, хотя мне было неясно, почему. Элли от случая к случаю сообщала мне новости о его жизни, но мы с ним уже не были близки, как в детстве. Он был ее младшим братишкой, у меня не было никаких причин знать подробности его личной жизни. Но теперь было что-то очень интимное в том, как я стояла перед ним на пороге своего маленького дома.

– Как и ты. – Он окинул меня взглядом с головы до ног, ненадолго задержавшись на моей груди – которая никогда так не болела и не набухала. Я подавила в себе искорку разочарования, когда он наконец отпустил мою руку.

Черт побери… это был Кэннон. И он пялился на мою грудь. Мой мозг изо всех сил старался понять, что происходит.

Он всегда был довольно серьезным. В средней школе он предпочитал науку вечеринкам и увереннее чувствовал себя на дебатах, чем на футбольном поле. Он был умен и любопытен и не стеснялся своих интересов. Не сказать чтобы его отличие от других повредило его популярности. Он был из тех, кто легко переходит из одного социального круга в другой, тусуясь как с ботаниками, так и со спортсменами. Но с тех пор как я видела его в последний раз, он явно возмужал, превратившись в настоящего мужчину.

Пусть он был моложе меня, двадцать четыре против моих двадцати восьми, но его взгляд говорил о мудрости и зрелости. Этот новый Кэннон был воспитанным и обладал острым умом. Я почти не могла понять, что изменилось, однако это объяснялось в основном его физическим присутствием.

Мое сердце билось в бешеном ритме только оттого, что я стояла рядом с ним. Кончики пальцев покалывало от желания протянуть руку и коснуться его. Серьезно, что, черт возьми, со мной происходит? Это был Кэннон, черт бы его взял, Рот. Который скоро должен был стать доктором Кэнноном Ротом. Это звучало так приятно.