Горячий шоколад на троих
Шрифт:
Слова Педро, словно свежий ветерок, раздули угли уже угасшего в душе Титы костра. Лицо, привыкшее за столько месяцев подавлять любые эмоции, преобразилось само собой: на нем проступили умиротворение и счастье. Желание, дремавшее у нее внутри, пробудилось от дыхания Педро, которое обожгло ей шею, его горячих рук на ее спине, его мощной груди, коснувшейся ее грудей. Она хотела бы длить это мгновение вечно, если бы не взгляд матушки Елены, который заставил ее отпрянуть от Педро. Приблизившись к ней, матушка Елена прошипела:
— Что он тебе сказал?
— Ничего, мамочка!
— Не ври мне, мерзавка, я тебя насквозь вижу, так что нечего разыгрывать передо мной пай-девочку. Еще раз увижу тебя рядом с Педро, пожалеешь!
После этих грозных слов Тита старалась держаться от Педро как можно подальше. Однако даже матушке
Увлеченная своими мыслями, она даже не заметила, что вокруг творится нечто странное. Какая-то загадочная хандра напала на собравшихся, как только те проглотили первый кусочек пирога. Не миновала она и Педро, который не отличался плаксивостью. Тем более странно было наблюдать, как он едва сдерживается, чтобы не расплакаться. Матушка Елена, не пустившая ни единой слезинки на похоронах супруга, сотрясалась теперь от беззвучных рыданий. Плач был только первым симптомом странного отравления, которое началось с великой печали и отчаяния. Вскоре всех присутствующих, где бы они не находились — во дворе, саду или ванной комнате, — вывернуло наизнанку. Лишь некоторым счастливчикам удалось добежать до туалета, а остальные принялись блевать прямо посреди двора. Единственной, кого миновала чаша сия, оказалась Тита. Доев свой кусок пирога, она улизнула с праздника, чтобы сказать Наче: «Ты была права, он любит только меня и никого больше». Представляя себе, как обрадуется стряпуха, она не обратила внимания на стихийное бедствие, которое разворачивалось вокруг нее и уже достигло поистине угрожающих масштабов.
Не обошла эта напасть и Росауру, которая спешно ретировалась с почетного места во главе стола, сдерживая, как только можно, накатывающую тошноту. Но тошнота побеждала. Тогда Росаура решила во что бы то ни стало спасти свадебный наряд от гостей и родственников, фонтанирующих остатками непереваренной пищи. Она бросилась бежать через двор, но поскользнулась и плюхнулась в лужу блевотины. Мощная волна подхватила ее и протащила несколько метров, так что она, уже не в силах сдерживать позывы, извергла из себя рвотную лаву прямо на глазах у остолбеневшего Педро. Мучительные воспоминания об этом инциденте, омрачившем свадебное торжество, преследовали Росауру всю жизнь. И чем дальше, тем больше она утверждалась в подозрении, что это Тита подмешала в пирог какой-то отравы.
Ту ночь новобрачная провела, охая над тазиком. Одна мысль, что она может испачкать простыни, вышитые с таким старанием, внушала ей ужас. Педро тут же предложил перенести кульминацию их бракосочетания на другой день. Но прошло несколько месяцев, прежде чем Росаура сказала, что чувствует себя превосходно, дав таким образом понять мужу, что пора бы уже исполнить супружеский долг. Педро, смекнув, что уклониться от обязанностей быка-осеменителя не получится, в ту же ночь накрыл Росауру венчальной простыней и, стоя на коленях перед кроватью, произнес на манер молитвы:
— Господи, не ради блуда, не ради наслаждения, но дабы зачать дитя тебе во служение.
Тита даже представить себе не могла, что с началом супружеских отношений можно тянуть так долго. Ее вообще мало интересовало, как произошло это знаменательное событие и удачно ли для него выбрали время, скажем, не пришлось ли оно на какой-нибудь церковный праздник. Больше всего ее заботило спасение собственной шкуры. В ночь после свадьбы матушка Елена устроила ей такую взбучку, какой не устраивала ни раньше, ни позже. Причиной столь сурового наказания стала уверенность матушки Елены, что Тита, сговорившись с Начей расстроить свадьбу Росауры, подмешала в пирог рвотное. Тита так и не смогла убедить ее, что единственным инородным ингредиентом в злосчастном пироге были слезы, которые она роняла, когда его готовила. А Нача уже ничего не могла сказать в ее защиту. Когда Тита прибежала к ней в день свадьбы, то обнаружила
Продолжение следует…
Рецепт третий:
перепела в лепестках роз
Глава III
Март
Перепела в лепестках роз
ИНГРЕДИЕНТЫ:
12 роз, предпочтительно красных;
12 каштанов;
2 столовые ложки сливочного масла;
2 столовые ложки кукурузного крахмала;
2 капли розовой эссенции;
2 столовые ложки аниса;
2 столовые ложки муки;
2 головки чеснока;
6 перепелов;
1 питайя. [6]
Способ приготовления
Аккуратно отделить лепестки розы от стебля. Старайтесь не поранить пальцы. Помимо того, что эти уколы крайне болезненны, кровь, попадая на лепестки, впитывается, что не только портит вкус блюда, но и вызывает небезопасные химические реакции.
Но об этой незначительной детали Тита и думать забыла — от сильного волнения, которое она испытала, когда Педро подарил ей букет роз. Это было первое сильное переживание со дня свадьбы сестры, когда Тита услышала от него тайное признание в любви. Матушка Елена, будучи от природы женщиной проницательной, догадывалась, что может случиться, если оставить Педро и Титу наедине. Вот почему она, демонстрируя чудеса изобретательности, до сих пор ухитрялась держать их друг от друга на расстоянии. Правда, она не учла одного нюанса. После смерти Начи никто, кроме Титы, не мог претендовать на ее место на кухне, а значит, строгий контроль главы семейства не распространялся на вкус, запах и состав готовящихся блюд, а также на чувства, которые они могли вызывать. Тита была последней в длинной эстафете стряпух, которые, начиная еще с доколумбовых времен, хранили и передавали от поколения к поколению секреты кулинарного искусства и, по общему признанию, достигли в нем невиданных высот. Поэтому все с великой радостью встретили новость о ее назначении старшей по кухне. Тита охотно приняла эту обязанность, но не переставала горевать из-за утраты Начи.
Неожиданная смерть прежней кухарки стала для девушки большим ударом. Она чувствовала, что осталась совсем одна, словно лишилась настоящей матери. Педро, желая помочь ей справиться с горем, подумал, что было бы неплохо принести ей букет роз. Ведь прошел ровно год с тех пор, как она стала хозяйкой на кухне. Однако Росаура, ожидавшая первенца, была иного мнения. Увидев, как он вошел с букетом роз и дарит его не ей, а Тите, она разревелась и выбежала из гостиной.
Одним взглядом матушка Елена приказала Тите выйти и избавиться от букета. Следующий взгляд предназначался Педро, до которого только сейчас дошло, какую глупость он совершил. Педро бросился искать Росауру, чтобы вымолить у нее прощение. А Тита, добравшись до кухни с крепко прижатым к груди букетом, обнаружила, что лепестки, от природы розовые, окрасились багровой кровью, которая обильно сочилась из пальцев и груди. Требовалось быстро сообразить, как поступить с розами. Они были таким красивыми. Мысль выбросить их в мусор казалась Тите кощунственной. Во-первых, ей до этого никто и никогда не дарил цветов, во-вторых, эти розы подарил ей сам Педро. И тут в голове послышался внятный голос Начи. Она надиктовывала старый, известный еще древним ацтекам рецепт, в котором использовались лепестки роз. Тита почти забыла об этом блюде, ведь его готовили из фазанов, а такой птицы на ранчо сроду не водилось. Зато водились перепела, так что Тита решила внести некоторые коррективы в рецепт — не пропадать же цветам.