Горячо
Шрифт:
– Девочка, ты понимаешь, что с тобой тут может быть? Понимаешь? – он говорит хриплым шёпотом, сверля меня чёрными глазами, – Тебя ведь просто убьют…Возможно сначала изнасилуют, и только потом убьют…Как тебе? Хочешь?
– Н-нет…Пожалуйста…– едва шевелю вмиг занемевшими губами, чувствуя, как грубоватые мужские пальцы вдавливают щеки мне в зубы.
– Нет? Тогда просто скажи мне тихонечко, кто такая и кто послал, и, возможно, я смогу тебе помочь. Возможно…Но если будешь дальше нести эту чушь – шансов
– Отпустите меня пожалуйста....– на моих глазах стремительно набухают слёзы.
– Я не могу, – шепчет мужчина, приближая губы к моему уху, – Слишком важные два дня. Чтобы ты всё испортила? Нет. Просто скажи…
Часто, рвано дышу. Мысли мечутся в голове. Он блефует, какая помощь? Он же меня первый и прибьёт. Боже…
Слёзы начинают течь по щекам, мокрой солью разъедают мои приоткрытые губы. Керефов отстраняется и смотрит на меня в упор своими чёрными, будто ничего не выражающими глазами.
– Это не поможет, – только и говорит ровно, – Арина, ты знала, что, если у обычного мужчины агрессия падает процентов на восемьдесят при виде женских слёз, то у садистов она во столько же возрастает?
– Вы садист? – всхлипываю, слишком остро ощущая его пальцы, продолжающие больно сжимать мой подбородок.
– Нет, но думаю, их здесь достаточно.
– Я…я...Тимур Тигранович, я просто эскортница…шлюха…Правда! Я…я не понимаю, что вы хотите от меня! Не понимаю эту игру…Давайте, я Нэллу позову, давайте?!
– Хватит! – зло рыкает на меня, раздражаясь, – Ты…
И тут у него звонит телефон. Керефов обрывает себя на полуслове, лезет в карман за трубкой, наконец отпуская меня. Плюхаюсь попой прямо на мягкий ковёр, потирая ноющую челюсть. Размазываю слёзы по лицу, руки в треморе дрожат. Я вся дрожу.
Боже, помоги…Просто помоги мне выбраться из всего этого! Живой…
– Да, – Керефов сжимает пальцами переносицу, пока слушает, что ему говорят. Задумчиво наклоняет голову, мажет по мне тяжёлым взглядом исподлобья, – Да, хорошо, сейчас спущусь…Да…Да, я понял.
Сбрасывает вызов, убирает телефон.
– Мне нужно идти, – сообщает, снова смотря в упор и уперев локти в колени.
– Х-хорошо…
– Ты останешься здесь.
Обнимаю себя за плечи, сидя перед ним на полу.
– Надолго?
– Либо пока не скажешь, кто ты такая, чтобы я понял, что с тобой сделать. Либо на весь выезд – на два дня. Если ты у нас шлюха, то не переживай, всё оплачу, – сцепляет руки в замок, подаваясь ко мне корпусом.
– На два? Я не мо…– и замолкаю, прикусывая губу. Если я утром завтра не выйду на связь, оператор поднимет тревогу и тогда…Быстро опускаю голову, опасаясь, что у меня глаза радостно блеснули. Откашливаюсь, прочищая горло, – Х-хорошо.
Снова поднимаю на Керефова глаза. Встречаемся взглядами. Его такой въедливый, что
И мужчина разрывает наш зрительный контакт, резко вставая с кресла. Распахнув дверь номера, подзывает ближайшего охранника в коридоре. Я так и сижу на полу.
– Да, Тимур Тигранович, – появляется какой-то мужик в дверном проёме.
– Мы с девочкой поиграть хотим,– говорит Керефов, бросая нетерпеливый взгляд на часы на своём запястье, – Есть у вас наручники, верёвки, пробки, кляпы, плётки, в эту сторону…Только чтобы всё крепкое, не для детей.
Что?! От шока я глохну на пару секунд, пропуская ответ охранника. Внизу живота будто кусок льда взрывается, промораживая меня насквозь. Мой расфокусированный взгляд скользит по комнате в попытке за что-то спасительное зацепиться, и вязнет в чёрных глазах Керефова, стоящего напротив.
– Раз с остальным, говоришь, порядок, то вернусь и проверим, да, Арин?
Глава 13. Марина
– Мхм, – тоненько сиплю в ответ, смотря на мужчину во все глаза.
Губы Керефова трогает едва заметная кривая ухмылка, и мне она чудится по-настоящему дьявольской.
Весь его вид навевает подобные ассоциации – смуглый, высокий, такой серьёзный в классических рубашке и брюках, с хищным мерцающим взглядом на красивом, будто вырубленном скульптором лице, подсвеченный тусклым красноватым светом включённых настенных ламп. У меня поджилки слабовольно трясутся, пока рассматриваю…
Не думаю, что наша разница в возрасте превышает десятилетие, но чувствую себя перед ним неразумной беспомощной девчонкой. И это давящее непривычное ощущение связано скорее не с реальными цифрами, а с полной невозможностью Керефову хоть что-то противопоставить.
Мужчина снова кидает быстрый взгляд на наручные часы и недовольно поджимает губы.
– Советую пока сходить в туалет, – предлагает мне таким будничным тоном, будто сообщает какое сегодня число.
– Зачем? – мямлю, обмирая.
– Потому что потом возможности не будет часа три, – прячет руки в карманы брюк и чуть склоняет голову, без стеснения меня разглядывая.
– П – почему? – бледнею. Богатое воображение тут же подбрасывает возможные варианты, и все они…ужасны!
И, судя по тому, как ярко вспыхивают в ответ чёрные глаза Тимура Тиграновича, все эти варианты буквально написаны у меня на лице.
– Фантазёрка, – фыркает снисходительно, – Наконец! Спасибо, – это уже охраннику, появившемуся в приоткрытом дверном проёме с большой атласной бордовой коробкой.