Горящий берег (Пылающий берег) (Другой перевод)
Шрифт:
— Дальность две тысячи пятьсот метров, — нараспев произнес Курт. Лодка сейчас находилась на максимальном для стрельбы удалении, но расстояние быстро сокращалось.
На верхней палубе корабля горели огни, но в остальном судно напоминало темную громаду. На фоне ночного неба больше нельзя было различить какой-либо определенный силуэт; Курту удалось разглядеть лишь бесформенную тень трех труб корабля.
Огни беспокоили: ни один командир Британского королевского военно-морского флота не стал бы так пренебрегать самыми элементарными мерами
Корабль находился в том самом месте и на том самом курсе, где он полагал обнаружить «Несгибаемый». Тех самых габаритов, три трубы, мачта в форме треноги, скорость двадцать два узла — и все же… Огни!
— Повторите дистанцию до цели! — Хорстхаузен по переговорной трубе мягко подгонял его, и Курт вздрогнул. Рассматривая преследуемый корабль, он забыл о дальномере. Быстро назвал значения уменьшавшейся дальности, понимая, что в следующие тридцать секунд придется принять окончательное решение.
— Я произведу пуск с тысячи метров, — сказал он в переговорную трубу.
Это была стрельба в упор; даже при таком бурном море не могло быть и речи о том, что хотя бы одна из длинных акулообразных торпед пройдет мимо цели.
Курт смотрел в окуляр дальномера, отмечая, как неотвратимо сокращается расстояние между охотником и его жертвой. Глубоко вдохнул, словно ныряльщик, вот-вот готовый погрузиться в холодные черные воды, и в первый раз повысил голос.
— Аппарат номер один, los [40] !
40
Пошел (нем.).
Почти немедленно до него донесся голос Хорстхаузена с тем легким заметным заиканием, которое всегда начиналось у лейтенанта, когда он был слишком возбужден.
— Номер один, торпеда вышла.
Не было ни звука, ни отдачи. Лодка никак не откликнулась на пуск первой торпеды.
— Аппарат номер два, los!
Курт выпускал торпеды по слегка расходящимся курсам: первую нацелил в нос, вторую — в середину корабля, третью — в корму.
— Аппарат номер три, los!
— Все три торпеды вышли.
Курт оторвался от прицела и сквозь летящую пену и ветер следил за ходом торпед. После выстрела стандартная процедура требовала немедленного погружения на безопасную глубину, но на сей раз Курт чувствовал необходимость оставаться наверху и наблюдать.
— Время до цели? — спросил он у Хорстхаузена, глядя на свою жертву, высокую, огромную, украшенную гирляндами огней. Их свет затмевал сверкание звезд, рассыпанных по черному занавесу неба позади корабля.
— Две минуты пятнадцать секунд.
Курт щелкнул кнопкой секундомера.
Как
Секунды тянулись. Ему приходилось сверяться со светящимся циферблатом секундомера, чтобы убедиться, что торпеды не затонули и не прошли мимо цели.
Послышался сильнейший резкий звук — хотя Курт ждал его, он все равно заставил его вздрогнуть — и капитан увидел, как рядом с махиной крейсера поднялся жемчужный фонтан брызг, засиявший в свете звезд и палубных огней красивым радужным блеском.
— Первая торпеда цель поразила! — донесся из переговорной трубы торжествующий крик Хорстхаузена, и мгновенно последовал новый всплеск громоподобного рева, словно в море обрушилась гора.
— Вторая торпеда цель поразила!
Две высокие светящиеся колонны водяных брызг еще висели в воздухе, а в темное небо рядом с ними уже взметнулась третья.
— Третья торпеда цель поразила!
Покуда Курт продолжал смотреть, столбы брызг смешались друг с другом, осели, и их отнесло ветром, а большой корабль — казалось, невредимый — продолжал плыть.
— Преследуемый корабль теряет скорость! — возбужденно прокричал Хорстхаузен. — Он меняет курс, встает правым бортом!
Обреченный корабль начал широкий бесцельный поворот по ветру. Необходимости стрелять из кормовых аппаратов нет.
— Лейтенант Хорстхаузен, на мостик! — распорядился Курт в переговорную трубу. Это награда за прекрасно выполненную работу. Он знал, до чего подробно лейтенант будет потом описывать другим офицерам, как тонул крейсер. Воспоминания о победе помогут им преодолеть долгие дни и ночи лишений и трудностей, ожидающие впереди.
Хорстхаузен выбрался из люка и стоял плечом к плечу с капитаном, вглядываясь в громаду жертвы.
— Остановился! — крикнул он.
Английский корабль стоял в море неподвижно, как скала.
— Подойдем ближе, — решил Курт и передал приказ рулевому.
U-32 медленно пошла вперед, раздвигая пенные волны; из воды высовывалась только башня; расстояние сокращалось медленно и осторожно. Расчеты еще должны были оставаться у орудий крейсера, и хватило бы одного удачного выстрела, чтобы пробить тонкую обшивку подводной лодки.
— Слушай! — резко приказал Курт, поворачивая голову, чтобы уловить звуки, слабо пробивающиеся сквозь шум волн.
— Я ничего не слышу.
— Стоп машина! — приказал Курт, и дрожь и гул дизелей прекратились. Теперь они могли слышать яснее.
— Голоса! — прошептал Хорстхаузен.
Ветер донес до них жалобный хор. Крики и вопли людей, попавших в беду, усиливающиеся и ослабевающие по капризу ветра; резкие пронзительные крики, когда кто-нибудь падал и прыгал с палубы.
— Корабль сильно накренился.