Горящий берег (Пылающий берег) (Другой перевод)
Шрифт:
И тут же была подхвачена безжалостным людским потоком; большинство было в спасательных жилетах. Анна попыталась повернуть назад.
— Я должна найти Сантэн, найти свое дитя.
Но ее вынесло на темную палубу и доволокло до одной из шлюпок.
Двое матросов схватили Анну.
— Ну давай, красотка. Осторожно!
И хотя Анна уже примеривалась хватить одного из них саквояжем по голове, ее запихнули через борт в шлюпку. Не выпуская саквояжа, она подтянулась и попробовала выкарабкаться обратно.
— Эй, кто-нибудь, держите дурынду! —
Уже через несколько минут спасательная шлюпка была так заполнена людьми, что беспомощную Анну зажало между телами, и ей оставалось лишь бесноваться и умолять по-фламандски, по-французски и на ломаном английском:
— Выпустите меня! Я должна найти свою девочку…
Никто не обращал на Анну внимания, а ее голос тонул в криках, шуме ветра, грохоте волн о стальной борт и стонах и скрипах умирающего корабля.
— Больше взять не можем! — послышался командирский голос, резкий и властный. — Выводи за борт и опускай!
Последовало падение сквозь темноту, отчего все внутри чуть не оборвалось, и шлюпка плюхнулась в море с такой силой, что пассажиров обдало водой. Анна оказалась на полузатопленном дне, сверху на нее навалилась груда тел. Она снова с трудом поднялась. Лодка рыскала, подпрыгивала и глухо билась о борт корабля.
— Упереться в борт! — Опять послышался тот же голос, властный и суровый. — Эй вы, отталкивайтесь там! Вот, правильно! Хорошо! Справа по борту весла на воду! Гребите, черт вас возьми, гребите!
С усилием, медленно шлюпка отвалила от корабля и повернулась носом в открытое море, чтобы не потопило. Анна присела на дне, прижав саквояж к груди, и глядела наверх, на высокий борт судна, вздымавшийся над ними, словно утес.
В это мгновение мощный белый луч света вырвался из темноты позади них и осветил корабль. Луч медленно полз по блестящему белому корпусу, выхватывая, как в театре, короткие трагические эпизоды — группы людей, словно пойманные в капкан у поручней; на брошенных носилках, скользящих по палубе, корчится тело; матрос застрял в талях шлюпки и болтается, точно казненный на виселице. Наконец луч на несколько секунд задержался на огромных красных крестах.
— Да, хорошенько погляди, грязная скотина! — завопил кто-то из мужчин в шлюпке рядом с Анной, и крик тут же подхватили:
— Гунны-убийцы… Грязные мясники…
Все вокруг Анны криками выражали свой гнев и негодование.
Луч прожектора невозмутимо продолжал движение и скользнул вниз, к ватерлинии. Поверхность моря была усеяна сотнями голов.
Спасающиеся плыли группами; были и одиночки, чьи бледные лица блестели в ярком белом свете; некоторые бились в воде, море относило их назад, а потом бросало вперед, ударяя о стальной утес корпуса.
На мгновение луч остановился на кучке фигур, прижатых к поручню, и Анна закричала:
— Сантэн!
Девушка была в середине группы, лицо повернуто к морю, густые волосы развевались на ветру. Она смотрела на темную пропасть
— Сантэн! — снова крикнула Анна. Девушка гибким движением вскочила на толстый медный поручень. Она высоко подобрала плотную шерстяную юбку и мгновение балансировала, как акробатка. Хрупкая, ее босые ноги — светлые, стройные и изящные. Когда Сантэн спрыгнула с поручня, юбка парашютом взвилась вокруг нее, и девушка в луче прожектора упала прямо во тьму.
— Сантэн! — в последний раз крикнула Анна с отчаянием в голосе, с заледеневшим сердцем. Она попыталась встать, чтобы лучше видеть падение маленького тела, но кто-то потянул ее вниз, потом луч погас. В темноте Анна слышала крики утопающих.
— Налегайте на весла! Надо отойти подальше, или судно утянет нас за собой, когда уйдет под воду!
Весла в шлюпке были спущены на воду, люди неслаженно гребли, мало-помалу удаляясь от умирающего лайнера.
— Идет ко дну! — истошно закричал кто-то. — О Господи, да посмотрите же!
Корма огромного судна задиралась все выше к ночному небу, гребцы перестали работать веслами и смотрели на корабль.
Достигнув вертикального положения, корабль на несколько секунд застыл. Моряки в шлюпке видели на фоне звезд силуэт его винтов, в рядах иллюминаторов все еще горел свет.
Потом корабль начал медленно уходить под воду носом вперед, и его огни еще горели под водой, как тонущие луны. Все быстрее уходил он в глубину, переборки начали трещать и лопаться от давления, вырывающийся воздух вспенил поверхность моря, и корабль исчез. Из черной воды по-прежнему поднимались огромные столбы воздуха и пены, но они постепенно оседали. Снова стали слышны одинокие крики плывущих.
— Гребите назад! Нужно подобрать как можно больше!
Всю ночь они работали под командованием первого помощника капитана, который стоял на корме у руля шлюпки. Вытаскивали из моря мокрых уцелевших и усаживали в лодку. Наконец шлюпка опасно осела и при каждой волне набирала воду через уключины; приходилось непрерывно вычерпывать ее.
— Больше нельзя! — крикнул офицер. — Вам, ребята, придется привязаться к спасательным леерам.
Пловцы скопились вокруг перегруженного суденышка, словно тонущие крысы. Анна сидела достаточно близко к корме, чтобы услышать, как помощник капитана пробормотал: «Эти бедолаги не дотянут до утра: холод убьет их, даже если до них не доберутся акулы».
Вокруг себя в ночи они слышали другие шлюпки, плеск весел и голоса на ветру.
— Течение проходит на норд-норд-ост со скоростью четырех узлов, — снова нечаянно подслушала Анна первого помощника, — к рассвету нас разбросает до горизонта. Надо попробовать держаться вместе. — Он поднялся на корму и крикнул: — Эй, на шлюпке! Мы — шлюпка номер шестнадцать!
— Шлюпка пять, — слабо откликнулся чей-то голос.
— Идем к вам!
Гребли в темноте, руководствуясь криками из другой шлюпки, а добравшись, привязали одну шлюпку к другой. За ночь собрали еще две шлюпки.