Горящий берег (Пылающий берег) (Другой перевод)
Шрифт:
Большую часть предложенного платья Анна отвергла как слишком дорогую или фривольную — «Я не poule [41] !» — и выбрала длинную юбку из толстого набивного ситца и тяжелые высокие ботинки на шнуровке с подбитыми гвоздями подошвами, фланелевое нижнее белье и только по настоянию Гарри — «африканское солнце убивает» — пробковый шлем с зеленым отворотом-клапаном, прикрывающим шею.
Гарри также устроил перевод трех тысяч фунтов стерлингов в виндхукский банк «Стандарт» для покрытия расходов на окончательное снаряжение экспедиции.
41
Потаскушка (фр.).
Гарри глубоко затянулся, швырнул окурок с балкона и вернулся в спальню. Сбросив халат на стул, забрался между хрустящими, как салатные листья, белыми простынями и выключил ночник. И сразу все его старые опасения и неуверенность в себе лавиной поползли из темноты.
— Это безумие, — прошептал он, и в памяти встала страшная пустыня, бесконечно мерцающая в ослепляющем пекле. Тысячи миль береговой линии, омываемой безжалостным течением, таким холодным, что даже крепкий мужчина продержался бы в его водах всего несколько часов.
Они же собирались отправиться на поиски барышни деликатного воспитания, беременной, которую в последний раз видели, когда она прыгала с верхней палубы обреченного лайнера в ледяное темное море за сто миль от этого свирепого берега. Каковы шансы найти ее? Даже не стоит пытаться оценить их.
— Безумие, — чувствуя себя несчастным, повторил он, и вдруг ему захотелось, чтобы Анна была рядом и поддержала. Гарри долго старался придумать предлог, чтобы вызвать ее из номера в конце коридора, и, наконец, заснул.
Сантэн знала, что тонет. Ее утянуло вниз так глубоко, что легкие сдавило под тяжестью темной воды. В ушах звучал чудовищный рев тонущего судна, барабанные перепонки звенели и трещали.
Она знала, что обречена, но отчаянно боролась и со всей решимостью цеплялась за жизнь, преодолевая холодное свинцовое тяготение воды, боролась с болью в легких и потребностью дышать, но волнение воды вовлекло ее в водоворот. Утратив представление о верхе и низе, она тем не менее продолжала бороться. Она знала, что скорее умрет, чем прекратит отстаивать жизнь своего ребенка.
Внезапно она почувствовала, что страшное давление воды на ребра ослабевает, а легкие в груди расправляются. Вертикальный поток воздуха и пузырей из разорванного корпуса подхватил ее, точно искру от костра, и швырнул к поверхности, уши обожгла боль во вдавленных барабанных перепонках, спасательный жилет, ставший тяжеленным, врезался под мышки.
Сантэн пробкой выскочила на поверхность и высоко взлетела в кипящем фонтане выходящего воздуха. Она пыталась дышать, но набрала в легкие воды и судорожно кашляла, пока не очистились дыхательные пути; тогда ей показалось, что свежий морской воздух чересчур терпок и густ: от него все горело огнем; Сантэн мучительно задыхалась, словно в приступе астмы.
Ей медленно удалось выровнять дыхание, но волны неожиданно накатывались из темноты, накрывая Сантэн с головой, снова погружая в воду, так что ей пришлось дышать в такт с движением
«Мне нужно выбраться из воды. На одну из спасательных шлюпок».
Она стала прислушиваться, но поначалу слышала лишь ветер и плеск быстро набегавших волн с белыми гребешками. Затем слабо, очень слабо донеслись нечленораздельное бормотание человеческих голосов, сорочий хор хриплых возгласов и криков, и Сантэн позвала на помощь, но очередная волна накрыла ее с головой. Захлебнувшись, девушка закашлялась и стала хватать ртом воздух.
Через несколько минут она снова пришла в себя и, как только легкие очистились, упрямо стала продвигаться на голоса, не тратя больше сил на призывы о помощи. Тяжелый спасательный жилет тянул вниз, волны перекатывались над головой, она поднималась на их вершины и опускалась в промежутки между волнами, но продолжала плыть.
«Я должна выбраться из воды, — твердила она себе. — Холод — убийца. Надо добраться до одной из шлюпок».
Сантэн размахнулась для следующего гребка и ударилась обо что-то твердое с такой силой, что ободрала костяшки. Она наткнулась на какой-то предмет, нависавший над головой, но не могла найти на нем ничего, за что можно было бы ухватиться. И начала ощупью огибать этот плавающий обломок в поисках опоры для рук.
«Небольшой…» В темноте она определила, что длина предмета не больше двадцати футов, а ширина вдвое меньше, он из дерева, выкрашенного масляной краской, один край обломан и расколот, поэтому она оцарапала руку. Ссадину щипало, но холод притуплял боль.
Один конец этого плавучего предмета был приподнят, другой уходил в воду, и Сантэн начала вползать на него.
И сразу почувствовала, как плохо уравновешена эта конструкция. Хотя она влезла только наполовину и ноги еще оставались в воде, обломок опасно накренился. Послышался хриплый крик:
— Осторожно, осел… ты нас перевернешь!
Кто-то нашел этот плот до Сантэн.
— Извините, — тяжело выдохнула она, — мне было невдомек…
— Ничего, парень. Просто поосторожней. — Мужчина на плоту принял ее за корабельного юнгу. — Ну, давай руку.
Сантэн лихорадочно пошарила и наткнулась на чьи-то пальцы. И схватила протянутую ладонь.
— Полегче!
Она отталкивалась ногами, пока ее тянули вверх по покатому скользкому покрытию, уцепилась за что-то свободной рукой и легла животом на качающуюся неустойчивую поверхность. От слабости и дрожи она не могла поднять голову.
— Ты в порядке, сынок? — Спаситель Сантэн лежал рядом.
— Все в порядке. — Она почувствовала прикосновение к спине.
— Спасательный жилет? Да ты молодец. Привяжи его тесемками к этой стойке… вот, давай покажу. — Он сделал все быстро и умело. — Я завязал рифовым узлом. Если перевернемся, потяни за этот конец, ясно?