Горят Костры
Шрифт:
– Вот она.
Стоило Альберту только упомнить искомый населенный пункт – вот чудо! – деревушка показалась в низине, на полянке посреди редкого леса.
Альберту захотелось сделать вдох, но ни тут то было. Нос оказался заложенным. Как не кстати. То-то голова слегка кружилась и горло чесалось с самого пробуждения. Солдат посчитал, что об этом лучше умолчать, если хуже не станет. Пустяковая простуда не должна стать помехой в выполнении цели.
Вблизи деревня показалась Альберту уютной и притягательной. Жителей было в достатке – ребятишки бегали, играли
– Урожайный год! Да еще и при таком дожде! Чудо просто! Бог явно благоволит нам.
– Жена не поверит своим глазам, инда покажу ей столько лисичек и подосиновиков. Наварит похлебки на всю семью. Заходите с Лили к нам, приглашаю, моя Оленька только рада будет.
– Конечно, дружище, о чем речь! Давно уже надо было навестить вас всей оравой. Может, ребятишек прихватить?
Из кустов орешника выглянуло двое подростков, они выглядели уставшими и вечно озирались по сторонам, будто от кого-то прячась.
– Гляди, всадники!
– Вот это да!
– Скорее, бежим назад, пока святой отец не спохватился.
На возвышенности близ крайних изб мелькнул силуэт мужчины. Он отжимался, приседал и бегал по кругу. По лбу его катился пот, а глубокое дыхание доносилось аж до ушей прибывших путников.
Альберт сразу вспомнил, как его готовили к поступлению в армию с самого детства. Гимнастика, бег, силовые упражнения, владение мечом. Почти как у рыцарей, только лошадью владеть пришлось учиться самостоятельно уже при поступлении на службу. Да и читать, в отличии от многих рыцарей, Альберт не умел. Да и в искусстве слабо разбирался. Единственное, что он знал хорошо – библия и бой на мечах.
Вся деревня благоухала, на клумбах пробудились осенние цветы – хризантемы, анютины глазки, гвоздики. Дороги от лиственного одеяла подметала горбатая женщина в длинной шляпе, она недовольно уставилась на проезжавших мимо незнакомцев и шепотом выругалась себе под нос.
Остановились Арност, Вилем и Альберт у самой церкви – старой каменной постройки с поблескивающим на вершине крестом. Позади церкви располагался целый комплекс зданий с колоннадами, садиком и фонтаном. Из-за колонн выбежала толпа ребятишек от шести до десяти лет – все мальчики. Ах нет, Альберт сперва не заметил, но была и одна девочка. Солдат опечаленно взглянул на нее и призадумался.
Не хотел он, чтобы и его девочка ходила в приходскую школу, подобную этой. Где ее воспитают прихлебательницей, сосудом грехов. Не такой судьбы он желал ей.
Альберт видел свою девочку одаренным коневодом, воспитателем или кем она только пожелает – возможностей уйма! Конечно, ей будет очень тяжело в этом жестоком и несправедливом мире, но Альберт поклялся сделать все, что в его силах, чтобы облегчить это бремя, приуроченное к ней с рождения.
– Ты чего встал? – окликнул Альберта
– Иду-иду. – откликнулся Альберт.
Путники прошли через широкие двери и очутились в полумраке зала с высокими окнами на торце. По обе стороны шли большие аркады, а на амвоне стояло несколько мужчин в рясах с книгами в руках.
В воздухе пахло дымом от потухших свеч и ладаном. Альберт не любил эти запахи, они вызывали неприятные воспоминания. Кресты, надгробья, песнопения и хрупкое, тоненькое тело белокурой женщины…
Из церкви выходило немало народу, кто-то оставался на скамьях и читал молитву, а кто-то выстраивался в очередь к священнику, крестящего каждого подошедшего.
Должно быть, только закончилось чтение проповеди или Священного Писания. Альберт слишком много времени проводил у алтаря, будучи еще юнцом. Он помнил каждую заповедь, особенно четко в память врезалась: «Почитай отца твоего и мать».
Альберт следовал всем заповедям, кроме этой. И на то были причины. Можно было внести в этот список и «не убей», но военный советник Радим уверял, что убийство во имя короля – не убийство.
– Судари, прошу вас, почитайте правила дома божьего. – перед вошедшими путниками возник клирик с длинным красным носом и блестящей лысиной. Мужчина невысокий, но обладал довольно внушительным голосом, какой имели хорошие ораторы.
– Прошу прощения? – возмущенно переспросил Арност.
– В церковь с оружием нельзя, мы совсем позабыли о приличиях после долгого пути, простите нас, – вмешался Альберт и послушно снял с пояса снаряжение. – Я оставлю его вам, для сохранности.
– А остальные? – хмурился носатый священнослужитель. – Исключений быть не может.
– Это возмутительно, – всполохнул Вилем, хватаясь за эфес заткнутого на поясе меча. – Мы выполняем приказ наместника Исанберга, Рудольфа.
– Правила для всех едины, если вы желаете пройти, то подчинитесь нашим условиям. – злобился священник.
– А как вы нам помешаете? – усмехнулся Вилем.
– Не навлекайте на себя гнев божий! – плевался клирик. На лбу его набухла венка, щеки покраснели, губы задрожали.
– Кто поручится за мою безопасность? – продолжал напирать Вилем. Отступать он и не думал, будучи искренне уверенным в своей правоте.
– В церкви вам ничто не угрожает, ибо здесь сосредоточение святого духа.
– А где был святой дух, когда резали христиан в их собственных святынях грязные мусульмане? Когда мерзкие язычники с севера устраивали набеги?
– Довольно! – рявкнул клирик и выпрямился, став на дюйма три выше Вилема.
Кареглазый солдат с веснушками запыхтел, как бык, развернулся и покинул церковь, оставив за собой след напряжения.
– Пожалуй, я повешу свой меч на комоня. – сообщил Арност и тоже вышел.
Клирик проводил обоих неободрительным, слегка мутноватым взглядом, затем повернулся к Альберту и взгляд вдруг прояснился.
– Малыш Альберт?
Сперва солдат недоумевал, но быстро вспомнил этого человека.