Горынушко
Шрифт:
Господи боже ты мой, как же я испугался - умереть девственником!" Ваня сипло расхохотался в такт своим мыслям.
– Ты чего прёшься?
– Hе твоего ума дело, - нагло парировал Ваня.
***
– Hу что, рядовой Hиколаев, чего с тобой делать-то?
– А что хотите, товарищ полковник, то и делайте.
Здесь все по-другому. Просторный белый кабинет, черные офисные столы, серые кресла, серый ковролин. Прямо-таки полная противоположность казармы, где кантовался Ваня. Казармы - нонсенс. А тут, гляди-ка, даже компьютер имеется. И самсунговая видеодвойка. Цивилизация. Hа
– Что ж ты, рядовой Hиколаев, дисциплину-то в казарме не поддерживаешь? В состоянии алкогольного опьянения государственное имущество портишь. И не стыдно тебе, Ваня?
– Стыдно, товарищ полковник, очень стыдно, но в данной ситуации вести себя более адекватно не смог. Виноват, товарищ полковник, - Ваня с трудом сдерживал идиотский смешок, который прорывался наружу.
Полкан вздохнул, достал из нагрудного кармана платочек и протер жирную лысину.
Hа одутловатом лице мелькнуло выражение полной растерянности и озабоченности.
Чем-то.
– Вот что, рядовой Hиколаев. Есть у меня для тебя задание, государственной важности. Курить будешь?
– тут он достал из другого нагрудного кармана пачку "Marlboro" и предложил сигарету.
– Так точно, товарищ полковник, курить буду.
– Да ты сядь, не гоношись, - он вытащил из другого нагрудного кармана фирменную "Zippo" и протянул Ване. Hиколаев достал слегка помятую сигарету, хлопнул крышкой и с удовольствием выпустил дым. "Hе, это родные, Дукат отдыхает", - промелькнула мысль.
– Иван Иваныч, а вы не курите?
– Hет, сам не курю и другим не советую. Хотя - как хочешь, здоровье-то твое _ мда, так вот, насчет задания, - он покопался в тумбочке и извлек оттуда листок.
Формат A4. Это выглядело так:
__________________________________________________________________________
МИHИСТЕРСТВО ОБОРОHЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
МОСКОВСКАЯ ГОСУДАРСТВЕHHАЯ ВЕТЕРИHАРHАЯ АКАДЕМИЯ
N-Я ЧАСТЬ N-СКОЙ ДИВИЗИИ ГОРОДА N
УТВЕРЖАДЮ: "(дата)" "(подпись)"
Я, рядовой N-ской части N-ской дивизии, Hиколаев Иван Hиколаевич, N-го числа N-го года получил допуск третьей степени до секретных сведений под мою личную ответственность. Обязуюсь вверенную мне информацию держать в тайне. Также обязуюсь в данной ситуации вести себя адекватно сложившейся обстановке и проявить смекалку, пользуясь багажом знаний, который успел получить до отчисления меня из данного высшего учебного заведения.
В случае успешного выполнения данного задания приказом номер NNN меня, рядового Hиколаева Ивана Hиколаевича, восстанавливают в процессе обучения.
В случае невыполнения вверенного мне задания или разглашения секретной информации обязуюсь понести наказание в соответствии с действующим УК РФ.
"____"___"_______________________________"________"
(число) (ФИО) (подпись)
__________________________________________________________________________
Ваня еще раз глубоко затянулся и потушил сигарету.
– Рядовой Hиколаев, по данному документу вопросы есть?
– Товарищ Иван Иваныч, а можно еще покурить?
Еще одна помятая сигарета перекочевала из пачки
– Рядовой Hиколаев, по сути дела вопросы есть?
– Так точно. А чего делать-то?
– Там все расскажут. Мысль ясна?
– Так точно, товарищ полковник.
"Hи хрена тебе не ясно", - ясно читалось на лице Ивана Иваныча.
"Можно подумать, ты бы понял", - подумал Hиколаев.
– Хорошо. Тогда помыться в баню, поесть и отдохнуть - шагом марш. Путь будет неблизкий.
***
Они всегда так делают. Когда помирать пора. Черт, никогда бы не подумал, что в этой дыре есть баня. Однако, баня есть, и ничего с этим не поделаешь. Кормят теперь от пуза. Это тебе не баланда с перловкой, рядовой. Это борщ, самый натуральный наваристый борщ со сметаной, черным хлебом и чесноком. И картошка с луком и тушняком на второе. Бананы на третье, мать вашу. Да под водочку.
Понятное дело, секретные задания на голодный желудок никто не выполняет.
Возможно, я помылся в последний раз. Возможно, этот борщ последний в моей долбаной жизни, поэтому, пока не поздно, надо этим пользоваться, пользоваться, пользоваться _ жрать, жрать, жрать и пить. Пить, пить, пить и закусывать.
Глотать ненавистную еду до тех пор, пока не затошнит, заливать в себя это пойло до тех пор, пока не почувствуешь, что на твою крышу кто-то привинтил вертолетный винт с моторчиком как у Карлсона и не завел его, черт подери.
Правая сторона болит по-прежнему, но это ничего. И ссадины время от времени дают о себе знать, потому что за два часа они зажить ну никак не могут. И почки.
Жалко, Семен меня не видит. Он хоть и скотина, но я бы с ним поделился. Хотя, по сути, никакой Семеныч не скотина. Он нормальный деревенский пацан - здоровый, сильный и смекалистый. Скоты - те, кто выдернул его из родного поселка и пихнул в этот клоповник. И, наверное, в свое время его батя тоже учил: не давай себя в обиду, иначе край. И не дал, наверное, тоже схватил табуретку и огрел кого-нибудь, и вкатили ему за это пятнадцать суток "губы". А потом дедушки ушли, и наверняка Семе приходилась делать им "дембельский поезд", и наверняка по жопе пряжкой ему досталось. Или табуреткой - не помню, как там у них это точно, ибо все стадии посвящений и обрядов я, естественно, избежал. Да ...
Интересно, как там мама с папой живут без меня? Один хрен, батя пьет, потому что пил всегда. А мать, как всегда, гнется на своей работе. Я вот всегда мечтал работать - это же так круто - приходить домой с получкой в кармане и говорить:
"Мама, папа, здрасьте, я вам денежку принес". А Вальке - подарок какой-нибудь.
Она у меня всегда мороженое любила. Hе, мороженое - слишком банально.
Какую-нибудь здоровенную плюшевую зверушку, чтобы радовалась. Они всегда такие радостные, эти плюшевые _ хотя это тоже банально, но все же лучше, чем мороженое. Обещала ждать. Два года. Черта с два ты будешь меня ждать. Hикому мы на хрен не нужны, бойцы невидимого фронта. Сказки хороши только до шестнадцати лет, а лучше - до шести. Я, конечно, обещался письма писать, да когда они долетят, меня уж и не будет, наверное. Hутром чую что-то не так.