Господь

Гуардини Романо

Как нам двигаться вперед? Прежде всего со словами: «Верую, Господи! помоги моему неверию» (Мф 9.24). Ведь мы все же что-то предчувствуем относительно жемчужины и сокровища, – поэтому нужно обратиться к Господу славы и просить Его показать их нам. Он это может. Он может помочь нашему сердцу постичь бесконечную красоту Царства Божия так, что в нас пробудится желание. Он может сделать так, что золото сокровища засияет перед нами и станет ясно, что имеет настоящую ценность: Он или мирские вещи. Значит, мы должны просить. Вновь и вновь мы должны теснить тьму, чтобы высвободить из нее свет. Все время мы должны просить, чтобы Бог коснулся нашего сердца. Во всем, что мы делаем, всегда должно присутствовать чуткое внимание, направленное «в ту сторону». Это то моление,

которое «никогда не прекращается» и непременно бывает услышано.

Но и это еще не все. Нельзя сначала полностью познать слова Божии, и лишь потом действовать в соответствии с ними: здесь познание и действие слиты. Сначала познается немногое. Если человек действует в соответствии с этим немногим, то познание возрастает, и это углубленное познание вдохновляет нас на более значимые действия. Какой-то блеск жемчужины мы все же уже смутно различаем. Мы несомненно начинаем чувствовать, что то, что Христос называет «любовью» драгоценнее тех поступков, которые движимы общепринятыми представлениями или нашим личным чувством. Так не попытаться ли принять всерьез то немногое, что мы понимаем? Например, на нанесенную нам обиду реагировать не произвольным чувством и не согласно общим представлениям о чести, но по духу Христову? Осмелиться на любовь, которая суверенна и творит из собственной полноты? Прощать от всего сердца, как Христос, так искренне, как мы только можем?

Если мы будем так поступать, то станем лучше понимать суть дела, – вернее, мы тогда только и станем понимать ее правильно, ибо то, что связано с бытием, становится отчетливым только через действие. И тогда жемчужина засияет. А в следующий раз мы будем в состоянии сделать больше: легче выпустить из рук, с большим великодушием «продать», честнее «возненавидеть». Что? Нашу похоть, наше вожделение, нашу непроизвольность чувств, наше самодовольство – все мерила чести и права, кажущиеся неоспоримыми.

Мы глубже проникнем в новый порядок вещей; это принесет нам новое познание, а из него проистечет новое дело...

Мы, конечно, уже начинаем чувствовать, что трудиться в деле Божием означает нечто иное, чем заниматься каким-то земным делом. Последнее определяется волей к самосохранению, или потребностью в творчестве, или желанием служить своей задаче и времени, – тогда как первое определяется согласием отдаться на волю Божьего Промысла, чтобы Бог содействовал этим Новому Творению. Нельзя ли с этого и начать? Ведь нечто из этого великого, о чем здесь идет речь, уже зримо, – так нельзя ли принять это в свой дух и сделать стимулом для своего труда? Например, тогда, когда результатов не видно и появляется искушение отнестись к делу легкомысленно? Или когда что-либо кажется миру неразумным, в то время «как этого требует внутренний голос?» Тогда как раз и проявилось то взаимовлияние, при котором из действия вытекает познание, рождающее в свою очередь более плодотворное действие.

Многое зависит от того, ощутим ли мы, насколько жизнь во Христе связана с обычной жизнью. К числу изречений, глубочайшим образом выражающих сущность христианства, принадлежит следующее: «Кто хочет душу (жизнь) свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу (жизнь) свою ради Меня, тот обретет ее» (Мф 16.25). Очень важно не принимать эти слова сразу в их предельном, устрашающем смысле и не защищаться потом возражением, что нас это вообще не касается. «Потеря жизни» берет начало в повседневности; «умирание», о котором идет речь, может начаться уже в те минуты, когда нам приходится обуздывать какую-то страсть. «Кто хочет творить волю Его (Отца), тот узнает о сем учении», – наставляет Господь (Ин 7.17). Мы должны заботиться о том, чтобы каждый на своем месте приступил к делу. Тогда действие породит новое сознание, а пробужденное сознание станет стимулом к лучшему действию.

7. ТЕ, КОГО ОН ЛЮБИЛ

Мы уже упоминали однажды об одиночестве, в котором жил Иисус и печать которого лежит на столь многих Его словах. Вспомним хотя бы грустное замечание: «Лисицы имеют норы и птицы небесные – гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову» (Лк 9.58).

Величайший дар – любить Господа полностью преданным Ему сердцем. Не как «Искупителя» или «возлюбленного Спасителя» в том безличном смысле, который часто придается этим выражениям, но Его самого, живого и воплощенного, так, как любят человека, единожды существующего, с которым мы связаны в счастье и в горе. Выразимая же и все превосходящая благодать заключается в том, что этот Единственный есть вместе с тем Сын Бога живого, вечный Логос, через Которого все было сотворено, и наш Искупитель. Кто любит Его так, тот читает написанное повествование о Его жизни как весть о самом любимом друге. Для него важно каждое слово – и услышав, как одиноко жил Господь, такой человек станет искать для Него заботливым сердцем близости и пристанища, даваемых любовью... Мы, конечно, не можем приписывать себе такую любовь, но все же считаем себя принадлежащими Ему и уповаем на искру Его благодати. Поэтому мы спрашиваем себя – неужели не было никого, кто любил бы Его? Причем любил бы не только так, как люди в беде любят своего Спасителя или ученики своего Учителя, но просто – лично Его, Иисуса из Назарета?

Когда ищешь ответа на этот вопрос в евангельские повествованиях, то кое-что все же находишь. Не то, чтобы у Него когда-либо был настоящий друг. Да и как мог бы быть рядом с Ним, пришедшим от сокровенного Отца, несшим в Себе смысл мира и принявшим на Себя ответственность за его спасение, – как мог бы быть рядом с Ним кто-либо Ему равный? А без равенства невозможна и настоящая дружба. И если Он и сказал при прощании со Своими: «Я уже не называю вас рабами... Я назвал вас друзьями» (Ин 15.15), то это – дар Его любви, а не выражение их отношения к Нему.

Был однако среди учеников один, связанный с Ним особым образом, – Иоанн. Глубоким старцем, вспоминая те годы, он сам называет себя учеником, «которого любил Иисус» (Ин 13.23). Между ним и Иисусом была тайна внутренней близости. Мы это чувствуем, когда он рассказывает, что на Тайной Вечере он возлежал у груди Господа и что он же передал тревожный вопрос Петра. Мы это чувствуем по глубине его Евангелия, проистекающей из глубочайшей мудрости любви, а более всего – по объемлющей мир полноте и вместе с тем – проникновенности его первого Послания.

Была еще и одна женщина, – та, которую Иисус силой Своей личности и Своего слова освободил от постыдной жизни. Лука рассказывает о ней в седьмой главе (Лк 7.36-50): один фарисей по имени Симон приглашает к себе Господа после Его речи в синагоге, а потом приходит «грешница», плачет у ног Господа и оказывает Ему столь смиренную и нежную услугу любви. Может быть, это та же Мария из Магдалы, о которой Иоанн повествует, что она стояла у креста (Ин 19.25), в пасхальное воскресенье рано утром пришла ко гробу оказать почести телу Господа и была также первой, увидевшей Воскресшего и услыхавшей Его речь (Ин 20.11-18). В ней те же величие, жар души и смелость, что и в той галилейской женщине. Она очень любила Господа и была дорога и Ему. Это ощущается и в описании встречи, когда она, думая, что стоящий рядом с ней – садовник, спрашивает, куда он положил тело, а Господь обращается к ней: «Мария», и она отвечает: «Раввуни! (Учитель мой)!» (Ин 20.11-16).

Наконец, было еще три человека, действительно и просто близких к Господу: Лазарь и его сестры, Марфа и Мария в Вифании. О них Евангелие повествует по разным поводам, и если проследить отдельные места вкупе с подтекстом, то их образы предстанут с предельной четкостью.

Сначала о них рассказывает Лука: «В продолжение пути их пришел Он в одно селение; здесь женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой. У нее была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его. Марфа же заботилась о большом угощении, и, подойдя, сказала: Господи, или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? Скажи ей, чтобы помогла мне. Иисус сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у нее» (Лк 10.38-42).