Господин метелей
Шрифт:
Я с трудом подавила желание ответить ему гневной отповедью, и произнесла холодно, ему в тон:
— Не волнуйтесь, такого желания у меня никогда не возникнет. Произошла ошибка.
— Правда? — усомнился он.
— Правда, — сказала, поворачиваясь на каблуках. — Знай я, что это — ваша личная ванна, побрезговала бы там купаться.
Несколько секунд он внимательно смотрел на меня, а потом кивнул, указал пальцем в сторону спальни и заперся в кабинете.
Я с облегчением перевела дух и помчалась к себе. Больше всего сейчас мне хотелось бы увидеть Сияваршана и высказать все, что я о нем
Но никого из снежных призраков не было в обозрении, и я, кипя праведным гневом, поторопилась просушить волосы, прежде чем идти в спальню к колдуну.
В этот вечер я взбивала перину с особым чувством — злясь на всех. И на хозяина, похожего на ледяную статую, и на его слуг, которые подвергают невинную девушку опасности, подсовывая ее колдуну-развратнику в голом виде.
Радовало то, что когда я перетаскивала лесенку на другую сторону кровати, колдун в спальне так и не объявился. Я подумала, что ему тоже не слишком приятно встречаться со мной после неловкости, что случилась в ванной комнате. Но — право же! — можно было не таращиться так бесстыдно! Можно было отвернуться!
Бесстыдник и развратник… Все сплетни, что ходили о нем — правдивы. Невольно я вспомнила тот вечер, когда приходила Эрна. Тогда мне было досадно видеть, как непринужденно болтает колдунья, сидя на коленях у Близара. Как глупо было этому завидовать…
Но очарование той картины захватило с новой силой. Огонь пылает в камине, женщина счастливо смеется, поверяя мужчине какие-то свои переживания, кажущиеся ей очень важными, а мужчина слушает со снисходительной улыбкой. И женская рука гладит обнаженную мужскую грудь — порхает белой бабочкой…
Я спустилась, опять переставив лестницу, пошла к выходу и остановилась, как вкопанная, увидев Близара, сидящего в кресле. Он опять появился бесшумно и непонятно — давно ли.
Колдун тоже принимал ванну — волосы его влажно вились. Он смотрел на меня, и глаза у него горели, как зимние звезды. Повисло неловкое молчание. Надо было поклониться и уйти, но ноги словно приросли к полу. Никто из нас не произносил ни слова, и молчание становилось все тягостнее, все мучительнее. Мне подумалось, что воздух в комнате можно резать ножом — он казался густым, как застывший мед, как янтарь… как… неутоленное желание.
— Хочешь посидеть на мне? — услышала я голос Близара и вздрогнула — так это было неожиданно. — Но боюсь, сейчас я не такой мягкий, как перина.
— Что? А… — я мгновенно разгадала его намек. Постоянное пребывание в кухне отцовского дома просветило меня относительно некоторых вопросов в отношениях мужчины и женщины, и сейчас я перепугалась до дрожи. Я отступала к двери, боясь повернуться к колдуну спиной, потому что он походил на гончую, взявшую след. И стоит только мне броситься в бегство — бросится в погоню и он.
— Зачем убегаешь? — спросил он. — Ты ведь хочешь, Антонелли?
— Хочу чего? — повторила я, запинаясь.
— Прикоснуться ко мне. Я не против, — он медленно распахнул халат, и так же медленно провел ладонью сверху вниз, — по обнаженной груди, животу и… ниже.
14
Это было бесстыдно, и развратно,
Именно эта мысль привела меня в чувство.
С каких это пор ты, Бефана Антонелли, стала считать себя самой лучшей? Еще скажи, что ты — первая красавица, умница, а по родовитости тебе нет равных.
Я отступила на шаг, и Близар сразу заметил перемену и заговорил по-другому:
— Ты ведь не боишься? — продолжал искушать он. — Не может быть. Ты ведь смелая. Пришла же в логово колдуна — одна, без сопровождения, ночью и в метель…
Но я продолжала отступать к двери и даже ухитрилась сказать тоненьким голоском:
— Ваша постель готова, господин граф… Желаю спокойной ночи…
В коридор я выскочила с проворством зайца и помчалась к лестнице, опасаясь погони. Но колдун не спешил меня преследовать, и я добралась до спальни без препятствий. Запершись, я чуть не расплакалась от злости. И первым делом налила в таз воды и окунулась туда лицом, чтобы охладить пылающие щеки.
Проклятье этому дому, где собрались одни развратники!
И я сама становлюсь такой же!
Но… Вынырнув из воды, я уставилась в противоположную стену, ничего не видя. Но как же это притягательно…
Я снова задрожала от страха, но теперь страх имел другую природу Когда грех становится притягательным — это страшно. Неужели, в этом замке всем девушкам суждено потерять себя? Свою душу, свою честь?
Пересчитав зарубки на косяке, я немного успокоилась. Колдун не собирается принуждать меня, а уж со своими страстями я совладаю. Молитва, надежды вернуться домой, мысли о Роланде — все это поможет мне выстоять. Но я тут же поняла, что мысли о Роланде — неважная защита.
По сравнению с Близаром Роланд выглядел… таким блеклым, далеким. Сейчас я уже сомневалась — а существовал ли Роланд? На самом ли деле есть где-то город Любек и мой дом? А может, вся прежняя жизнь мне приснилась? И реален лишь этот замок — снежные духи, лестницы, устраивающие лабиринт, колдун, который лишает разума одним взглядом…
А-а! Взгляд!..
Я несколько раз плеснула в лицо водой, чтобы прийти в себя. Фани, тебе ни в коем случае нельзя поддаваться колдовскому очарованию. Как говорила наша кухарка — мушке достаточно только лапкой попасть в сахарный сироп, и все — крылышки оторвут.
В тот вечер я молилась с особым усердием и легла спать, положив под подушку серебряную монетку, прося фею Хольду защитить меня от соблазнов.
Но ни молитвы, ни фея не защитили меня от странных снов.
Я просыпалась снова и снова, потому что в моих снах Близар испепелял меня взглядом, пока я взбивала перину, и стоило мне отвернуться, как он оказывался рядом и валил меня в пуховые подушки, набрасываясь с поцелуями.