Господин метелей
Шрифт:
— Я впервые вижу, чтобы он танцевал с охотой, и это, несомненно, ваша заслуга. Надеюсь, что вы не растаете до полуночи, когда снимут маски, потому что хочу увидеть ваше личико, госпожа Метель. Приятного времяпровождения!
Король удалился, а я испуганно зашептала Близару:
— Мы же уйдем до полуночи?
Он кивнул и вдруг поднес мою руку к губам и поцеловал на виду у всех. Маски — и до этого следившие за нами с ревнивым вниманием — сейчас и вовсе остолбенели.
— Это лишнее, — сказала я тихонько, но щеки предательски запылали.
Мы танцевали еще, ели мороженное, к Близару подходили придворные приветствовали его, делали комплимент, и… разглядывали меня так, будто хотели съесть тут же, закусывая галантином.
Но Близар отвечал односложно, лениво и почти нехотя, и блестящие дамы и господа уходили, бормоча извинения.
— Тебе здесь нравится? — спросил колдун, когда объявили перерыв в танцах, и гостей принялись обносить охлажденным игристым вином и крошечными тартинками — на полупрозрачных ломтиках хлеба лежало что-то, похожее на черный жемчуг. Я догадалась, что это было черной икрой — страшно дорогое лакомство, доступное лишь господам высшего света.
Вино сразу согрело меня — от горла до пяток, а икринки лопались на языке и показались мне удивительно вкусными, вместе с хрустящим поджаристым хлебом.
— Все словно сказка, — призналась я Близару. — Наверное, я буду помнить этот праздник до конца моей жизни.
Он хотел что-то сказать, но тут к нам опять подошел его величество.
— Близар! Друг мой! — он фамильярно взял колдуна под локоть. — Пока в танцах перерыв, самое время показать какое-нибудь чудо! Позабавь нас!
Я видела, что эта просьба неприятна колдуну, но не знала, какие на то были причины.
— Ваша просьба для меня закон, ваше величество, — сказал он, мягко освобождаясь от королевской руки. — Пройдите на место, и пусть погасят половину свечей.
По залу тут же пронесся взволнованный ропот, и слуги бросились гасить свечи.
— Стой здесь, — сказал мне Близар. — Это ненадолго.
Он вышел на середину зала, и гости разбежались, прижимаясь к стенам. Там и тут снимались маски — чтобы смотреть и ничего не пропустить. Я тоже глядела, затаив дыхание. Я видела, как создавался ледяной город, видела, как преобразилась новогодняя елка, на моих глазах паутина превратилась в бриллиантовое ожерелье — чем Близар удивит сейчас?
Оставшиеся свечи давали совсем немного света. Колдун сложил руки ладонями, а потом медленно развел их — и оранжевый свет стал холодным, голубоватым, а потом…
Зал вдруг превратился в зимний лес, залитый лунным светом. Серебристые сугробы, ветки деревьев, покрытые инеем — все это искрилось, переливалось и выглядело таким настоящим, что даже повеяло снежной свежестью.
Я вдруг увидела, что от дальней стены по сугробам идет девушка. Идет легко — как будто плывет, не тревожа снежный покров. На ней были переливающееся бриллиантами белое платье, белая шуба, легкая козья шаль… Это была я!
Пряча
Картина очаровывала, я не могла оторвать взгляда от волшебного пейзажа, от тонкой фигуры в белом, но тут кто-то почти рядом со мной хрипло пробормотал:
— Бог мой! На деревьях — настоящие бриллианты!
И в самом деле — иней, который осыпала колдовская Бефана был вовсе не снегом. Я с удивлением разглядела, как с ветвей деревьев опадают прозрачные камешки.
— Алмазы! — выдохнул кто-то приглушенно.
— Бриллианты!
Придворные бросились собирать сверкающие камни, нагребая в карманы с сугробов, стряхивая с ветвей в подолы платья. Я отступила, пораженная таким варварством. Вместе со мной остались стоять совсем немногие.
Я посмотрела на колдовскую Бефану — она беззвучно смеялась, показывая из-под кружевной маски белоснежные зубы, а потом поманила меня к себе. Как зачарованная, я сделала шаг, другой и остановилась. Потому что увидела, что на той, другой Бефане, надета уже не кружевная маска, а совсем другая — странная, полупрозрачная, словно выточенная из хрусталя, с черными провалами вместо глаз и рта.
Это было жутко, и я почувствовала себя, как в кошмарном сне, когда пытаешься проснуться — и не можешь.
Вокруг меня толкались и переругивались придворные, нагребая бриллианты, а Близар стоял ко мне спиной, опустив руки и глядя на колдовскую Бефану.
— Господин граф… — позвала я тихонько. — Наверное, хватит?..
Но он не услышал меня, а другая Бефана подходила все ближе и ближе, и взялась за маску, собираясь ее снять. Почему-то это испугало меня больше всего, и я крикнула:
— Николас!..
31
Только он опять не услышал, и не оглянулся. Колдовская Бефана медленно сняла маску, и я увидела чужое лицо — незнакомая женщина смотрела на меня и улыбалась. Лицо ее было бледным, а под лунным светом казалось синеватым, как у покойницы, а губы были темными, словно покрытыми запекшейся кровью.
Вдруг вспыхнул свет — ослепительно-яркий. Это разом зажглись все свечи. Пропала женщина, пропал лунный лес, и все мы оказались в зале королевского дворца. Блистательные дамы и господа с удивлением оглядывались и поднимались с колен, кто-то проверял карманы, но бриллианты исчезли.
— Ха-ха-ха! Это лучшее колдовство, что я видел! — раздался хохот. Король смеялся до слез, промокая глаза платочком. — Боже мой, министр Грей! Вы были бесподобны! Никогда не думал, что лазать по березам — это ваше призвание! А вы, леди Фицалан! Не следовало так задирать платье! Хотя кружева на белье у вас удивительно красивые!..
Король откровенно веселился, некоторые лсьтиво хихикали ему в тон, но большинству придворных было не до смеха. Они зло посматривали на Близара, но тот был невозмутим. Поклонившись королю, он вернулся ко мне и взял бокал с вином.