Господин поручик

Башибузук Александр

– Я никуда не поеду.

– Опять двадцать пять! – вдруг рыкнул басом монах и с силой хлопнул ладонью по столу. – Вот чего тебе неймется, Сашка? Куда собрался? Неужто в Россию?

В комнату заглянула Ульяна и встревоженно поинтересовалась:

– Никак ругаетесь?

– Ни в коем случае, – виновато улыбнулся священник. – Мы о своем.

– Ага, – быстро подтвердил я, откровенно любуясь женой.

Она с утра завелась печь пироги и теперь, в повязанной на украинский манер косынке на голове и перепачканном мукой переднике, выглядела очень мило, по-домашнему.

–

Хорошо, – Уля удовлетворенно кивнула. – Пожалуй, я вам сюда все подам.

Отец Валериан дождался пока она закроет дверь и сверкнул на меня глазами:

– Угадал? В Россию собрался?

– Угадал.

– А может хватит, крови-то?

– Никак, батюшка, вы в красный цвет перекрасились? – не ожидая сам от себя, брякнул я.

– Дурень ты, – укоризненно покачал головой монах. – Прости за поносные слова, но дурень и есть...

Разговор на время пришлось прервать. Фрося и Глаша притащили поднос с пирожками и тарелки с разными заедками. А сама Уля, принесла графинчик с водкой.

– Видал, какое сокровище отхватил? С пониманием, девушка. А ты... – монах, слегка подрагивая рукой, наполнил стопки. – Давай, поручик, помянем боевых товарищей. А потом, я тебе мозги вправлю, охламону эдакому.

Выпили, конечно.

– Пойми, хватит уже... – священник разломал пирожок пополам и с наслаждением вдохнул его аромат. – И так невиданное количество невинных душ сгублено. Куда дале?

– Так уж и невинных?

– Не суди и не судим будешь. На небесях каждому воздастся по делам его! – строго ответил монах. – Война только преумножает несчастия. Озлобляет человеков и на грех толкает. Пора прекращать это.

– Каким образом?

– Вот тебя отговорю кровь проливать, уже легче будет... – монах явно уклонился от ответа.

– Интересно мыслите, батюшка. А ничего, что церковь в видении большевиков чистое зло? А как изведут вас под корень?

– Думается мне, не изведут, – священник убежденно покачал головой. – Не смогут. А потом уже и не захотят, ибо не дураки, прости господи. Вера у народа в душе, а ее оттуда так просто не выбьешь. Мыслю так, отстроят они страну. Через великие тернии, через боль и кровь, но вернут ей величие. Ты думаешь, те кто веками мечтал извести Русь-матушку не понимают этого? – отец Валериан с досадой махнул рукой, влил в себя еще стопку и продолжил уже более спокойным тоном. – Вот скажи, почему союзники продолжают помогать, хотя прекрасно понимают, что дело Белого движения уже давно проиграно?

– Почему проиграно?

– Не спорь, Сашка, проиграно. А помогают они для того, чтобы затянуть войну, чтобы больше кровушки русской пролилось. Чтобы восстанавливать все трудней было. Ибо боятся пуще всего сильной Руси. Понял?

«Есть в твоих словах правда, святой отец... – про себя вздохнул я и тоже выпил. – Судя по всему, хороший ты мужик, но, увы, не стану я тебе рассказывать свой план. Не поймешь...»

Разговор плавно свелся к тому, что я пообещал подумать. И действительно, еще раз все обдумаю, вот только, вряд ли откажусь от своих намерений.

Каких? Ну что же, наверное, пришла пора приоткрыть планы. Все достаточно просто и одновременно сложно. Судя по

сводкам и моим отрывочным познаниям в истории, Белая армия еще некоторое время продержится. Увы, точно не знаю, насколько долго. Но и не важно, потому что, все равно время еще есть. Для чего? Для того, чтобы выбить начисто всю верхушку красных. При достаточном везении и с хорошей командой, все это достаточно просто сделать. Что это даст? Много чего: панику, смятение, разброд в планах и спасительное время для белых. Увы, это все, что я могу сделать для них.

Теперь о том, почему все-таки белые. Тут все сложно. Не знаю я. Но только сама мысль о службе у красных, вызывает у меня искреннее омерзение.

Глава 17

Франция. Марсель. Квартал Ла Панье. УлицаМонте дез Аккуль.

23 декабря 1919 года. 13:00

Рано или поздно, все хорошее всегда заканчивается. Рана совсем затянулась и напоминала о себе только при резких движениях, а это, как ни крути, означало, что мне уже пора съезжать. Мысль о том, что придется расстаться, доводила едва ли не до бешенства, но пришлось стерпеть, корсиканцы никуда из города не делись и вряд ли потеряли интерес к моей персоне.

Квартиру снимать не пришлось, меня приютил отец Валериан. Он снимал маленький флигелек в старинном особняке неподалеку от иезуитской гимназии в квартале Ле-Панье, где мы вдвоем прекрасно поместились. И довольно неплохо ужились, хотя иеромонах не переносил запаха табака, называя его отравой никонианской и немилосердно меня шпынял. А вообще, батюшка оказался куда как не прост. Признаюсь, сначала я даже принял его за собрата попаданца, слишком уж святой отец в своих рассуждениях опережал время. Но, проверки он не прошел, наотрез отказавшись понимать намеки. Жаль, конечно. Хотя, кто его знает, на его месте, я тоже не спешил бы раскрываться.

Встреча с иеромонахом все-равно оказалась знаковой. Мало того, что благодаря отцу Валериану, я закрыл некоторые пробелы в истории поручика, память стала все чаще выдавать подсказки к тайнам моей собственной прошлой жизни. Верней, не подсказки, а всего лишь намеки, оформленные в виде снов, которые, раз от раза становятся все ярче и четче. К примеру, уже знаю, что мой позывной был «Граф», звание – генерал-майор, в свое время, я служил в ГРУ, потом в ССО, а последней компанией была сирийская. В буквальном смысле последней, потому что, судя по всему, меня там...

Да, убили. Почти наверняка. Увы, по-другому, последний фрагмент воспоминаний и не расшифруешь. После того, как я осознал это, едва не сошел с ума, но очень быстро успокоился. Пускай убили, но здесь-то, я живей всех живых. И помирать не собираюсь. Ладно, хватит лишних рассуждений.

Ульяна сегодня была в консульстве Аргентины. Результатов я пока не знаю, но скоро узнаю...

– Куда намылился, отрок? – иеромонах появился на пороге моей комнатушки.

– С Улей встречусь.

– Смотри, осторожней там.