Господство Короля
Шрифт:
Харрис убирает планшет в кожаный портфель и встает.
— Я тоже ухожу.
— Ты можешь поужинать здесь.
С тех пор как Леви переехал два года назад, а Эйден через год поступил в университет, Харрис большую часть времени ест здесь. Иногда он также проводит здесь всю ночь. Излишне говорить, что у него нет жизни вне работы, что делает его эффективным.
— Я вынужден отказаться, учитывая, что у вас ужин на двоих. Последнее, что я проверял, я не один из этих двоих.
—
— Я, сэр? — он саркастически приподнимает бровь. — Никогда.
— Уходи.
Он слегка улыбается, но затем выражение его лица возвращается к нормальному.
— Сэр?
— Да?
Он поправляет очки.
— Ходят кое-какие слухи.
— Какого рода слухи?
Харрис много работает в средствах массовой информации от моего имени, поэтому знает, что большинство слухов — ложь. Он даже использует их в интересах King Enterprises, когда это необходимо, но, если он упомянул об этом, значит, за этим что-то кроется.
— В юридических кругах ходят разговоры о предоставлении Максиму Гриффину возможности условно-досрочного освобождения.
— Я думал, что он не имеет права на условно-досрочное освобождение из-за характера его преступлений.
— Не имеет, но на линии новый психотерапевт. Очевидно, его адвокат разыгрывает карту психического здоровья. Или это может быть новая улика.
Я кладу локти на стол и наклоняюсь вперед.
— Кто знает об этом?
— Внутренний круг.
— Твой источник?
— Доктор Ленин. Новый психотерапевт работает в его заведении.
Это достаточно близко, чтобы списать это на ложные слухи. У доктора Ленина нет причин лгать Харрису, учитывая, что он дает ему лучшие инвестиции — от моего имени.
Поскольку Аврора исчезла сразу после суда над Максимом, я должен был, по крайней мере, присматривать за ним на случай, если она отправится навестить отца.
Она не навещала. Ни разу.
Учитывая, как она с ним рассталась, я не удивлен. В этой женщине столько упрямства, что оно искрится в ее бурных глазах, как волны. Тем не менее, в ней тоже присутствует немного нарушенное качество. Уязвимость, которую я замечал мельком всякий раз, когда упоминалось имя Максима.
— Держи меня в курсе этого. И, Харрис?
— Да, сэр?
— Мне нужно за ней присматривать.
— Считайте, что дело сделано. — он снова кивает и уходит.
Я потираю указательным пальцем подбородок, размышляя, откуда исходит призыв Максима к условно-досрочному освобождению. Имеет ли это отношение к повторному появлению Авроры?
Образ ее мутно-голубых глаз возвращается в память. То, как она дрожала от страха, но все еще стояла на своем, когда я схватил ее за подбородок.
Передо мной тряслись взрослые мужчины, но Аврора не постеснялась высказать мне свое мнение. Даже после того, как узнала, что
В прямом и переносном смысле.
Если я захочу, я могу разнести ее маленькую фирму на непоправимые куски.
Но я этого не сделаю.
По крайней мере, до тех пор, пока не получу от нее, желаемого.
Я потягиваю коньяк, позволяя крепкой жидкости обжечь горло, когда вспоминаю легкое подергивание этих красных губ, когда она смотрела на меня.
Она выдержала мой пристальный взгляд, надо отдать ей должное.
Теперь у меня возникает искушение взглянуть, как далеко я смогу ее подтолкнуть, прежде чем она перестанет это делать.
Я не святой. У меня была изрядная доля женщин после смерти Алисии, но каждая из них исчезла в течение ночи. Харрис заставил их всех подписать NDA, гарантирующие, что они побегут в другую сторону, как только снова увидят меня.
Это первый раз, когда я удержу кого-то рядом. Не потому, что я хочу, чтобы она была рядом, а потому, что я буду распутывать ее кусочек за кусочком.
Аврора Харпер может быть точной копией моей жены, но я начинаю понимать, что они совсем не похожи.
Кларисса — Аврора — была диким ребенком. Она пела не в такт и время от времени танцевала, когда думала, что никто не смотрит, а затем пряталась за свадебным платьем Алисии, когда вокруг находились люди.
Что-то подсказывает мне, что она все та же. Она что-то скрывает, и так уж получилось, что я хорошо разбираюсь в загадках и войнах.
Особенно в войнах.
Я встаю и останавливаюсь у своей стеклянной шахматной доски на кофейном столике. На ней незаконченная игра с тех пор, как я играл сегодня утром в одиночку.
Теперь, когда Эйден и Леви переехали, мне не с кем играть, кроме самого себя. Есть Харрис, но он слишком увлечен своим планшетом, чтобы уделять шахматам достаточно внимания.
Обычно я заставляю одну из своих сторон проигрывать только для того, чтобы потом выиграть.
Предположим, это порочный круг.
Мой телефон вибрирует в кармане, и я достаю его.
Эйден. Лёгок на помине.
— Джонатан, наконец-то.
— И тебе привет, сын.
— Забудь об этом. Почему ты не отвечаешь на мои звонки?
— Во-первых, ты проводишь свой медовый месяц на моем острове, и если я могу добавить, ты все еще не поблагодарил меня за это. Во-вторых, некоторым из нас нужно работать.
Сказать, что у меня напряженные отношения с сыном, вероятно, было бы легкомысленно. Он ненавидит меня с тех пор, как умерла его мать. Не то чтобы я возражал. Именно его ненависть ко мне заставила его вырасти таким, какой он есть сейчас.
Хотя я не одобряю его вкусы в отношении девушки, я не сомневаюсь, что King Enterprises будет в хороших руках через двадцать или тридцать лет.