Господство Короля
Шрифт:
— Ты уже согласилась на это, не забыла? Единственное право, которое у тебя есть, это следовать приказам.
Ах. Приводящий в бешенство тиран.
Он прижимает большой палец к моему клитору, что, как я полагаю, является предупреждением.
— А теперь ты собираешься лечь ко мне на колени или мне тебя заставить? Отказ от ответственности: второй вариант не будет привлекательным.
Я сглатываю от мрачного обещания в его тоне. Если я собираюсь провести с ним шесть месяцев, мне действительно
— Отлично. Отпусти меня.
Он крепче сжимает мою киску для убедительности. Это делается не для доставления удовольствия, а для строгого невербального предупреждения.
Глубоко вдыхая, я наклоняюсь вперед и ложусь к нему на колени. Я не упускаю того, как моя задница сейчас поднята вверх, как у непослушного, невоспитанного ребенка. Мои движения неловки, так как грудь и живот лежат вплотную к его твердым бедрам.
Неважно, в каком положении он меня держит, Джонатан Кинг не сможет добраться до меня.
Умиротворяющая аура окутывает меня при этом напоминании, даже когда он задирает мое платье до поясницы. Прохладный воздух касается бедер, и по коже бегут мурашки.
Это только из-за воздуха.
Просто из-за воздуха.
Его длинные, худые пальцы скользят по моему нижнему белью вниз по бедрам, так что я полностью обнажаюсь ниже талии.
Я стараюсь не думать о том, что он видит. Уязвимость ситуации действует мне на нервы. Это последняя поза, в которой я хотела бы находиться с кем-либо, не говоря уже о Джонатане. Что, вероятно, и было его планом с самого начала.
Он не доберется до меня. Он не доберется до меня.
Возможно, у меня нет никакой уверенности во всем этом, но я уверена в своем дисфункциональном теле.
— Ты говоришь мне, что ты мертва. Это все, Аврора?
— Да.
— Думаешь, что можешь тратить мое время впустую?
— Ты заключил сделку до того, как убедился во всех фактах. Это твоя вина, а не моя.
— Этот рот доставит тебе неприятности.
Джонатан кладет руку мне между бедер, и я раздвигаю их, не выказывая никакого протеста. Он проводит пальцем по моим сухим складкам. Этот контакт не доставляет ни удовольствия, ни боли. Просто... ничего.
Онемение.
Это то, что сказал мне психотерапевт. Очевидно, я приучила себя к сексу с подросткового возраста, что, по его словам, могло быть реакцией на сексуальное насилие или изнасилование.
Ни того, ни другого со мной не случилось.
Поскольку я никогда не рассказывала своему психотерапевту о прошлом, он, вероятно, списал это на одну из этих причин и классифицировал меня в своих аккуратных папках как еще одну статистику.
Это далеко не так. Таким людям, как я, нужна специальная категория, посвященная им.
Не имеет значения, делаю ли это я или кто-то другой. Быть мокрой это миф, о котором я только читала.
Все еще поглаживая мой клитор, он погружает в меня палец. Сопротивление реальное, и я морщусь от дискомфорта.
Он выходит, но держит его у моей киски, как надвигающуюся угрозу.
— Ты мертва. Увлекательно.
Увлекательно, серьезно? Понятия не имею, какой реакции я ожидала, но не этой.
В прошлом, как и буквально много лет назад, всякий раз, когда кто-либо из моих предыдущих сексуальных партнеров прикасался ко мне и узнавал, что то, что я им говорила, на самом деле правда, это задевало их мужское эго.
Некоторые продолжали в том же духе и просто использовали мое тело. Другие перепробовали все, чтобы быть коронованными как те, кто наконец сделал меня влажной или восприимчивой к сексуальному удовольствию. Когда это не срабатывало, они уходили и больше не возвращались. Не то чтобы я когда-либо искала отношений.
То, как Джонатан находит это увлекательным, сбивает меня с толку, как и все остальное в нем. Я даже не могу сказать, является ли «увлекательно» его обычной саркастической реакцией или он искренен.
— Что случилось, дикарка?
— Возможно, ты захочешь рассмотреть смазку. Ты сможешь войти и...
Шлепок.
Мое сердце подскакивает к горлу, когда звук разносится в воздухе, и вскоре после этого моя ягодица загорается.
Он только что... отшлепал меня?
— Когда я задаю вопрос, я ожидаю прямого ответа, Аврора.
— П-почему ты это сделал?
Я выдыхаю, голос дрожит и совсем неправильный.
Его ладонь снова ложится на мою задницу, и я толкаюсь у него на коленях. Мои вялые руки сжимаются, желая схватить что-нибудь. Что– нибудь.
Мой единственный вариант — это его бедро, но я отказываюсь держаться за него.
— Сделал что? — он еще раз шлепает по моей разгоряченной коже. — Это?
— Дж-Джонатан...
О боже мой. Что, черт возьми, не так с моим голосом? Почему он такой хриплый и почти похож на стон?
— Имеются возражения, Аврора?
Когда я молчу, он гладит мою кожу, и мои глаза закрываются от успокаивающих ласк.
— Согласно твоим условиям, я могу делать, цитирую, «все, что мне заблагорассудится». Я мог бы добавить, что это было очень опрометчиво с твоей стороны. Ты передумала? Желаешь уйти?
Я прижимаю нижнюю губу к зубам.
— Н-нет.