Госпожа победа
Шрифт:
Исаак Гальперин помедлил с ответом. Потом все же сказал:
— Он приехал с матерью, отцом и старшим братом в Израиль в семьдесят первом году… На второй год службы загремели под самый Йом-Киппур. Ну и случилось так, что Мишка Файнштейн попал в плен… После войны он умер. Покончил с собой. Есть вещи… с которыми не всякий мужчина может жить. Вот так. Ну что, уважительная у Семы причина?
Арт кивнул.
— Если бы ты видел, что с ним было сегодня утром… Понимаешь,
— Я в нее влюбился.
— Много у нее таких… поклонников. С тебя бутылка — после войны.
— Если буду… в состоянии.
— Что тебе сейчас нужно? Кроме отдохнуть?
— Алка-зельцер, свитер и пару теплых носков.
— Сделаем. Ложись здесь, на диване. Часа три у тебя есть.
— С добрым утром, дорогие товарищи! — Семен слегка тормошил его за плечо.
— Не тряси, больно.
— Тысячу извинений. Я принес тебе твою форму.
— Уже?
— Автоматическая прачечная «Файнштейн и компания»: стирка, сушка, глажка, художественная штопка. Предприятие борется за звание прачечной высокой культуры обслуживания.
Арт с сомнением посмотрел на советские камуфляжные брюки и корниловскую куртку. Сочетаньице…
— Давай, давай, снимай мои пасхальные штаны, — торопил Сема. — А то мне не в чем будет на шпацир ходить. Трусы, наверное, придется тебе подарить. Донашивать за тобой как-то неловко…
— Спасибо огромное. Свитер тоже твой? — видимо, не нашлось ничего похожего на корниловскую форменную тишэтку.
— Мой. И чего я сегодня такой добрый? Ты быстрее, человек ждет, — сеген-мишне зашнуровывал ему ботинки, пока он влезал в свитер и застегивал штаны.
Куртку Артем надел морщась: бурые разводы так и не отстирались до конца.
— Который час?
— Половина седьмого. Вру, двадцать шесть минут.
— Можно попрощаться с твоей матерью?
— Обойдешься.
— Передай ей от меня благодарность.
— Сделай то, о чем тебя просят, — вот и будет ей благодарность.
Они говорили это уже в лифте.
В гараже ждала машина. Большой, довольно обшарпанный «лендровер».
— Это он? — спросил водила.
— Он. Второй уже там?
— Как птенчик в гнездышке. Загляни, посмотри.
Верещагин заглянул вместе с Файнштейном.
— Ух ты, — сказал израильтянин. — Ну, Лева с ним круто обошелся…
В кузове «лендровера» лежал связанный по рукам и ногам, пьяный до потери пульса капитан спецназа ГРУ Владимир Резун. Файнштейн скосил глаза
— Злорадствовать нехорошо, сын мой.
— А я вообще довольно гадкий парень, святой отец.
— Куда едем, босс? — спросил водитель.
— В Главштаб, — ответил за Верещагина Файнштейн.
— Яки…
И тут Арт его узнал.
Боб Коленко, ведущий теленовостей, оголтелый охотник за сенсациями.
— Семен, — повернулся он к моссадовцу. — Ты что это надумал?
— Дареному коню в зубы не смотрят. Садись в кабину, быстро, не отсвечивай здесь.
Артем скрипнул зубами и забрался в кабину к водителю. Мотор взревел, «ровер» рванул с места. Файнштейн в зеркале заднего обзора помахал рукой. Ладно, все равно уедем не дальше ближайшего поста… Даст Бог — не расстреляют сгоряча, при виде советских штанов.
— Вы — это он? — спросил водитель.
— Я — это я, — содержательно ответил Верещагин. — А вы кто?
— Боб Коленко, ТВ-Миг, — представился знаменитый ньюсмейкер.
— Арт Верещагин, корниловская.
— Ух ты! — Боб переложил руль, обходя неподвижные препятствия.
— Что «Ух ты!»? Почему такой восторг?
— Арт Верещагин, К-2 и Аннапурна! Противник Общей Судьбы! Геройски погибший на Роман-Кош! Вот это сенсация…
— Я не погиб на Роман-Кош.
Впереди замигали фонариком. Загорелись фары «Воеводы», перегородившего часть дороги.
— Патруль, — тихо сказал Боб. — Доставайте картонку, сэр.
— Нет у меня никакой картонки. — Все вещи кроме куртки уехали в «Фольксвагене».
В кабину вторгся луч мощного фонаря. Артем зажмурился.
Дверца открылась.
— Кто такие? — спросила тень в дождевике.
— Капитан Верещагин, следую в Главштаб, необходимо встретиться с полковником Адамсом. С кем имею честь? — он подставил лицо под изучающий луч.
— Что? — удивилась тень. — Ты слышал, Стэн? Капитан Верещагин… А почему не тень отца Гамлета?
— Подпрапорщик Ромашевич, — Артем прочел имя, вышитое на кармане, и осатанел как-то мгновенно, несмотря на собачью усталость. — Вы болван. Да будь я хоть шпион, хоть черт — вы немедленно должны помочь мне попасть хотя бы в штаб дивизии. У меня ценный пленник, у меня сведения, которые могут стоить нам всем жизни, а вы тут строите из себя большого человека. Если я шпион — и без вас меня расстреляют, а если нет, то я уж позабочусь, чтобы расстреляли вас…
— Извините, сэр, — мгновенно сказала тень. — Конечно, я позвоню в штаб, сэр… Порядок есть порядок, сэр… А вы? — уже не так начальственно спросил он у Коленко.