Госпожа победа

Чигиринский Олег

* * *

В это же время 274-й танковый полк атаковал позиции 5-й бригады по линии Березовка — Викторовка. В первом эшелоне обороны находился бронекавалерийский полк, усиленный танковым полком: 45 «Витязей», 90 «Воевод», 24 ПУ «Кесарь» и 24 ПУ ПТУР «Секира». Во втором эшелоне — 45 «Витязей». Их атаковали семьдесят Т-64 (остальные танки были повреждены во время налета A-7D, ударивших по колонне на марше ракетами «Мэврик»). Потеряв в ходе боя 29 танков, красные отступили. Потери белых составили 11 танков, 5 «Воевод» и 3 «Кесаря».

Все складывалось совсем не так, как предполагал Главштаб: красные уже дважды атаковали под Коблево, и теперь туда подтягивался еще один

мотострелковый полк — 335-й, а к Березовке был отправлен только один танковый полк. Правда, красные еще не разыграли две другие дивизии: по данным воздушной разведки, они сейчас подтягивались к Николаеву. Херсонская (84-я) дивизия переправлялась через Южный Буг, а Скадовская (169-я) — через Днепр. Данные воздушной разведки запаздывали. В Коблево направили два эскадрона «Витязей» из второго эшелона и роту ополченцев на «Воеводах». Поскольку не было никаких попыток форсировать Тилигульский лиман, Верещагин послал к перешейку и батальон морской пехоты, стоявший в Коминтерновском. Кроме того, в состоянии боевой готовности держались вертолеты «Кречет» и «Ворон».

Морская пехота прибыла как раз вовремя, чтобы помочь отразить третью атаку красных — самую мощную: фронтом в 4 км развернулись 224 машины. В этом бою были потеряны последние танки и БМП группы «Легран». Штурм удалось отбить только благодаря морской пехоте и вертолетам. Окончательно красные отступили, когда резерв из 5-й бригады вступил в бой прямо с марша.

После короткого перерыва красные предприняли новый штурм — настолько вялый, что он сразу наводил на мысль об отвлекающем маневре. Командир батальона морской пехоты капитан Георгий Берлиани приказал своему подразделению оставить позиции у Коблево и следовать на север берегом лимана. Его догадка оказалась верной: в районе поселка Червона Украинка красные попробовали форсировать лиман. Два мотострелковых батальона на своих БТР пересекали водную преграду в самом узком месте. Морпехи вовремя перехватили их, не дав выбраться на берег и реализовать свое численное преимущество.

Окончательно спас положение 3-й горно-егерский батальон, который после уничтожения авиабазы Буялык должен был следовать к Березовке, но был переброшен на рубеж Коблево — Южное. Его командир, капитан Корнев, сориентировался на ходу и направил к Любополю минометную батарею. Когда минометный огонь усилился вдвое против прежнего, красные оставили попытку форсировать Тилигульский лиман…

Но все победы и все страдания корниловцев могли пойти прахом, если бы не удалось блокировать морскую авиацию на ее аэродромах. Возможный прорыв у Коблево волновал штаб гораздо меньше, чем известия из Крыма; организовать оборону на новом рубеже, чтобы успеть закончить с аэродромами, было можно, а увести конвой из Одессы под ракетами — нельзя.

В четыре часа пополудни на связь вышел полковник Скоблин.

— Авиация не пробилась к Белой Церкви, — сказал он. — Следующий рейд мы сделаем в 18–30.

— В этот момент первые корабли уже будут грузиться. — У Верещагина застыло в груди. — По плану, мы должны начать сворачивать оборону.

— Все будет в порядке, Арт, — тон Скоблина не содержал и ноты фальшивой обнадеживающей бодрости.

Авиация ВСЮР в этот день действительно работала на пределе и сделала все, что могла. Не будем забывать о Керченском плацдарме. Не будем забывать о «рейде ста», попытке сотни истребителей и штурмовиков прорвать кольцо ПВО Острова. Не будем забывать о постоянных рейдах на Николаев — Херсон, об ударах по колоннам выдвигающихся войск. Полковник Скоблин не заслужил ни слова упрека: его вины не было в том, что второй рейд тоже окончился неудачей.

Из Лиманского вернулся 1-й горно-егерский батальон. Задача рейда была выполнена: четыре военных авиабазы Одесской области развалены

до фундамента. Остался сущий пустяк — уйти из Одессы живыми. Арт вышел на связь с пятой бригадой, силы которой, по его расчетам, были уже на исходе, Шлыков отбил две атаки. Момент для связи оказался неудачным: в данный момент бригада отбивала третью.

— Какое, к чертям, отступление?! — ответил Шлыков на предложение отступать. — Мы их преследуем!

Полная картина выглядит так: около шести пополудни к 274-му танковому полку присоединился 137-й мотострелковый полк 84-й (Херсонской) дивизии. Красные попытались организовать фланговый обход и подставились как раз под удар второго эшелона бригады — неполного бронекавалерийского полка. Опрокинув танковый батальон, корниловцы прошли через мотострелков, как Кинг-Конг через Манхэттен, и вышли в тыл к танковому полку. Красные запаниковали и начали отступление, которое вскоре превратилось в бегство. Шлыков, уже зная от воздушной разведки, что на подходе еще один танковый полк, не давал им остановиться и сообразить что к чему, он хотел вызвать столкновение и вызвал: приняв отступающий полк за наступающего врага, танкисты 281-го полка открыли по своим огонь. Ошибка более чем естественная: тучи пыли, поднятые танками в сухой и жаркий день, очень быстро стерли всякую разницу между машинами белых и красных. И сверху по этому месиву ударили «Вороны» и A-7D. Те, кто видел, говорили, что там творился ад на земле и в небе: на позиции 5-й бригады шла эскадрилья Ми-24, и в воздухе она схлестнулась с эскадрильей «Воронов», посланных ударить по 281-му полку на марше…

* * *

Тамара уже видела их, когда заходила на колонну, вернее, на то стадо, в которое превратилась колонна.

А потом — чуть ли не в лоб — на них вышел советский вертолет; Рита выпустила первый «Стингер», и он ушел зря: подорвался на инфракрасной ловушке, Тамара увидела это, забирая круто вверх, уходя из-под пулеметов, а там разворачиваясь — и так же круто вниз, очередь из пушки, совсем рядом — «Стрела». Куда, в кого? Апельсин… Ровный шар пламени очень похож на апельсин… Какая глупость… Очередь из пушки — от мелкой тряски машины Тамаре кажется, что зубы у нее мягкие… Ах, да, «Ворон» еще и более маневрен, как это положено соосному вертолету. А вы не знали?

Больше всего это похоже на карусель «веселый осьминожка»: тебя вертит во всех трех плоскостях, а ты вроде бы управляешь этим вращением. Страшно утратить контроль, невозможно отказаться от беспорядочных, хаотичных движений… Земля, небо, полоски фольги, вертолеты, трассы снарядов, огни ловушек, горящие машины, ракеты — по-медвежьи услужливая память подсказывает, что рано или поздно ты потеряешься в этом калейдоскопе, и тогда…

Он возник неизвестно откуда, и мгновенной вспышкой ожило воспоминание: подростком, моя пол, Тэмми резко развернулась, чтобы обмакнуть швабру в ведро, и вдруг неизвестно откуда на нее обрушился удар — точно в лоб и переносицу! Мгновенно брызнули слезы: так больно! И за что? Униженно рыдая, она сползла по этому на пол: дверь. Просто дверь в кухню, по рассеянности открыла да так и оставила. Резко развернулась, в глазах помутилось, впилилась лобешником в торец… И больно, и, главное, обидно…

Вот так и этот возник перед носом, даже не возник: Тамара сначала почувствовала удар, поняла, что он попал, а потом уже увидела его…

Не было бы счастья — несчастье помогло: Тэмми на долю секунды в ужасе закрыла лицо руками, ее машина потеряла управление и кувыркнулась вниз самым непредсказуемым образом, вторая, добивающая, очередь прошла мимо.

Спокойно… Спокойно!!!

Удержав машину на краю непоправимого падения, развернулась вверх… Шла почти вертикально, и беззащитное брюхо Ми-24 казалось ей огромным…