Госпожа попаданка

Каминский Андрей Игоревич

— Все сделаю, госпожа.

Повар склонился в низком поклоне. Амола, блеснув белыми зубами, сунула ему в карман передника еще одну монету и вышла из кухни.

Еще на подходе к залу Амола услышала звуки хлестких пощечин.

— В вашей. Чертовой. Богадельне. Есть. Хоть. Одна. Нормальная?!

Разъярённая Лена наступала на сжавшуюся в углу Элию, растрепанную, в разорванном платье. Послушница пыталась отбиваться, но без успеха — Лена была и выше, и сильнее, не говоря уже о знании боевых искусств. Вошедшая в раж Елена уже готовилась

непоправимо попортить красоту Элии, когда Амола сильно сдавила ее запястье.

— Успокойся!

— Пусти! — Лена дернулась, пытаясь вырваться, но Амола держала крепко.

— Остынь, — сказала она, — а лучше выйди отсюда.

— С чего это вдруг? — с гонором спросила Лена.

— С того, что так хочет Кайра, — веско сказала Амола, — она ждет тебя в Зале Моря. С этой подругой я разберусь сама.

Упоминание о наставнице живо охладило ярость Лены.

— И где этот зал?

— Тебя проводят, — сказала Амола, глядя куда-то поверх головы девушки.

Лена обернулась, и увидела на входе улыбавшуюся Катю-Кэт.

Когда девушки вышли из зала, Амола повернулась к Элии, безуспешно пытавшейся прикрыться обрывками платья.

— Ты же понимаешь, что твои фокусы тебе даром не пройдут? — спросила амазонка.

— Я не сделала ничего, что бы не делали остальные, — храбрясь, ответила Элия, — ты не можешь не знать.

— Да, — кивнула Амола, — но и ты не можешь не знать, что бывает с теми, кто попался на горячем. А уж тем более — с теми, кто пытается копать под диаконесс.

— Я могу загладить вину.

— И как же? — насмешливо спросила негритянка.

— Мой отец — барон Лируссии. Если я подам ему весточку…

— Ты так ничему и не научилась, — с сожалением покачала головой Амола, — все еще надеешься на влиятельного папочку. Нет, дорогая, здесь каждый отвечает сам за себя — и расплачивается тоже. Я не дала Лене избить тебя лишь потому, что не дело послушниц наказывать за такие проступки. Я с удовольствием сделаю это сама.

— Ты не посмеешь! Я дочь…

— Раздевайся, — перебила Амола.

— Да как ты…

Хлоп! Чернокожая красавица отвесила оглушительную пощечину, разом уложившую послушницу на пол. Амола обошла скорчившуюся девушку и, хмыкнув, пнула ее в бок.

— Вставай!

Всхлипывая, блондинка поднялась на ноги.

— Раздевайся, — жестко сказала Амола, — или я раздену тебя сама.

Дрожащими руками Элия принялась стягивать порванное платье, испуганно глядя на чернокожую воительницу. Амола с удовольствием рассматривала чистую белую кожу, золотистые волосы, круглые груди, дрожащие стройные ноги. Проследив взгляд Йемайи, девушка зарделась и попыталась прикрыться руками.

— Даже не думай, — угрожающе произнесла чернокожая амазонка. — Ну-ка, повернись!

Послушница повиновалась и негритянка, ухватив ее за шею, заставила Элию нагнуться, облокотившись о перевернутое кресло.

— Мой отец, барон…

Тяжелая рука Амолы с громким хлопком опустилась на зад Элии, заставив ее

взвизгнуть от боли. На атласно-белой коже наливался багровым светом отпечаток пятерни. Девушка попыталась вскочить, но сильная рука легко вернула ее на место.

— Кто из послушниц еще участвовал в заговоре? — спокойно спросила амазонка.

— Отпусти меня!!!

Хлоп! Еще один удар, гораздо сильнее предыдущего, обрушился на алеющую задницу.

— Так кто? — повторила негритянка.

— Ты за это…

Очередной удар прервал ее слова. Раз за разом Амола опускала ладонь на зад послушницы. Можно ручаться, что та никогда в жизни не получала такой трепки. Элия кричала, грозила, молила, это оставило равнодушным негритянку, размеренно бившую свою жертву. Иногда она останавливалась перед новым ударом, чтобы задать вопрос и, не дожидаясь ответа, с оттягом шлепала по многострадальной попке. Элия уже не кричала, только умоляюще скулила, как побитая собака. Каждый новый удар выбивал из нее аристократку, преисполненную родовой спеси, а на ее место приходила покорная рабыня, красивая игрушка для жестоких забав ее черной хозяйки.

Наконец, после очередного удара и последовавшего за ним вопроса, Элия, задрав заплаканное лицо, провыла:

— Только я-а-а-а!!! Это придумала только я-а-а, больше никто-о-о! Не бейте меня больше, пожалуста-а-а!!!

Амола ухватила ее за волосы, заглянув в напуганные и заплаканные голубые глаза.

— Если это правда — ты должна понести наказание. Согласна, дрянь?!

— Да-а-а…

Новый шлепок.

— Да — кто, шлюха?

— Да, госпожа жрица, — всхлипывая и запинаясь проблеяла Элия.

— Можно просто госпожа, — хмыкнула Амола.

Она шагнула на несколько шагов назад, сбрасывая одежду, и скомандовала Элии:

— Повернись!

Блондинка повиновалась и ее глаза удивленно расширились, с алых губок сорвался невольный вздох — настолько прекрасным в своей первозданно-животной красоте предстало тело Амолы. С невольным благоговением Элия рассматривала покрытые татуировками широкие плечи, черные шары округлых грудей, мощные бедра и мускулистые ноги. Словно жестокая зверобогиня вышла из древних джунглей к своей раболепной почитательнице. Элия и сама не заметила, как опустилась сначала на колени, а потом и вовсе легла на живот, чтобы коснутся губами эбеновых ступней.

— Надменной шлюшке вроде тебя, не хватало как раз такого, — насмешливо произнесла Амола, глядя как послушница покрывает поцелуями ее ноги, — чтобы нашелся кто-то, указывающий ее настоящее место. И твое место — у моих ног, не так ли, сучка?

— Дааа, Госпожа, — подобострастно выдохнула Элия.

— Тогда продолжим твое воспитание, — Амола поставила нормально кресло и развалилась в нем, вальяжно раздвигая бедра, — давай красотка, поработай язычком.

Элия, подползла на четвереньках, заискивающе поглядывая в глаза Амолы, затем высунула язык и робко лизнула солоноватую плоть. Потом еще и еще…