Госпожа Шестого Дома
Шрифт:
Инстинкт самозащиты сработал мгновенно — его глаза распахнулись, руки потянулись к шее, но она ловко перехватила его запястья и прижала их к каменистой, неровной почве у него над головой. Она ожидала, что он, явно еще не вполне адекватный, будет сопротивляться, а ей, возможно, придется прибегнуть к магии, но он просто расслабился и прикрыл глаза.
— Руки за голову. Не смей шевелить ими или касаться меня без разрешения. Понял?
Он что-то промычал в ответ. Не выпуская его запястья, она склонилась над ним и прошептала, почти касаясь губами уха:
— Надеюсь, ты будешь вести себя как следует и не заставишь меня использовать заклинание
И укусила за мочку. Он вздрогнул. Его кожа, пахнущая озерной водой и землей, покрылась мурашками, член еще сильнее напрягся.
Усмехнувшись, она убрала косу с его шеи и провела кончиками пальцев по коже — гладкой, мягкой, приятной на ощупь. Ощущение ускоряющейся пульсации под пальцами заставило и ее сердце забиться быстрее. Неспешно наклонившись еще ниже, она облизнула шею и резко впилась в нее зубами. Шумный, судорожный вдох. Снова укус. И еще один. Следующий — уже в ухо. Кусала она не так сильно, как хотелось бы, но достаточно, чтобы он вздрагивал, а пару раз даже вскрикивал.
— Оказывается, у тебя все-таки есть слабые места.
Улыбнувшись, Инстра приподнялась, быстро сняла мокрое платье и отбросила его в сторону. Осталась обнаженной — трусики, обвалявшиеся в грязи после встречи с рабами, она так и не надела, а в другом белье с этим платьем необходимости не было. Почувствовала, что взгляд Сорнтрана, ставший уже вполне осмысленным, сразу устремился на ее груди, заметно набухшие в последнее время, и он сглотнул. Даже слегка дернулся, будто хотел их коснуться, но, вспомнив, что нельзя, сжал запястье одной руки другой.
— Правильно. Не двигайся.
Пальцы Инстры погладили его предплечья и плечи, пробежались по груди и животу, с удовольствием нащупывая напрягшиеся мышцы под тонкой кожей. Ей всегда нравились сильные мужчины с развитой мускулатурой, нравилось осознание, что физически они намного сильнее нее, но у нее есть другая сила, заставляющая их подчиняться.
Левая рука сжала его горло, пальцы правой же прошлись, надавливая и слегка царапая, по свежему, явно чувствительному и болезненному шраму от плеча до середины груди, заставив его шумно выдохнуть.
На лбу Сорнтрана выступили капельки пота. А лицо… Инстра никогда прежде не видела такого выражения на его лице. Обычно сдержанный и бесстрастный, теперь он казался каким-то… смятенным, уязвимым и одновременно предельно возбужденным. Инстра вдруг поняла, что ей доставляло огромное удовольствие видеть эмоции на его лице и наблюдать за тем, как тело — мощное, но одновременно такое уязвимое — реагировало на прикосновения.
Чуть переместившись, она стянула трусы, все еще мокрые, вниз, под мошонку, освободив напряженный член. Легонько провела ногтями по стволу. Не получив желаемой реакции, усилила нажим, царапая нежную кожу ствола. Вот теперь он весь напрягся, слегка выгнулся. Стон, в котором и боль, и удовольствие. Она удовлетворенно улыбнулась, подвинулась ближе, прижалась уже набухшим клитором к члену, придерживая его рукой, склонилась и вновь впилась зубами в его шею. Пальцы второй руки прошлись по груди и сжали сосок. Более протяжный стон. Его бедра чуть дернулись ей навстречу. О, она прекрасно знала, чего ему хотелось. И охотно заставила бы его терпеть и мучила бы целую вечность. Если бы ей сейчас не хотелось того же — так сильно, что сопротивляться было почти невозможно.
Инстра чуть приподнялась и, устроившись поудобнее, насадилась на член. Мышцы сжались вокруг него, и она с удовольствием вздохнула,
Интересно, что же сейчас происходит у тебя в голове…
Впрочем, ей вовсе не обязательно было слышать его мысли — жадный, голодный взгляд уже говорил о многом. И Инстра, видя этот взгляд, кажется, впервые в жизни чувствовала себя по-настоящему желанной.
Оставив его расцарапанную, покрасневшую кожу, она начала поглаживать свои груди, играясь с сосками и с удовольствием наблюдая за выражением лица Сорнтрана, слушая его дыхание, которое он, вопреки своей привычке, сейчас не пытался контролировать. Зато отлично контролировал тело. Оно явно хотело большего — скорости, движения, прикосновений, мышцы то и дело напрягались и расслаблялись, но он не делал ничего лишнего.
— Нравится? Хочешь коснуться меня?
— Хочу, — выдохнул он.
— Нельзя, — она усмехнулась. — Держи руки над головой и не двигайся.
Разочарованный вздох. И все же его руки остались там, где им положено быть, лишь ладонь сильнее сжала запястье. Тонкий ручеек пота потек по виску.
Усмехнувшись, она вдруг резко подалась вперед, схватила его руки, приблизила пальцы к своим грудям и остановила так близко, что аж кожей почувствовала исходящее от них тепло. Подождала несколько мгновений, потом осторожно провела кончиками его пальцев по своим соскам. Необычное ощущение, но — приятно. Еще немного — и его ладони, кажущиеся неестественно горячими, полностью легли на ее груди, осторожно поглаживая их.
От этих прикосновений ей становилось все жарче, напряжение внизу живота возрастало. Отняв одну из его рук от груди, она направила ее к своей промежности. Его бедра вдруг с силой качнулись ей навстречу — несколько мощных толчков, кончики пальцев надавили на самую чувствительную точку — и дыхание перехватило от интенсивной пульсации, распространившейся по всему телу. Сквозь собственные стоны она услышала, как застонал и Сорнтран, впервые не сдерживаясь.
Еще долго Инстра лежала на нем, чувствуя грудью бешеное биение сердца, которому потребовалось немало времени, чтобы вернуться к обычному ритму. Все тело дрожало от удовольствия, в голове не было ни единой мысли, а от напряжения, гнева и раздражения не осталось и следа.
— Это было очень приятно, — прошептала она у его уха. — Но только посмей снова сдерживаться и строить каменное лицо, когда мы наедине. Пока не знаю, что с тобой сделаю, но тебе это вряд ли понравится.
— Как скажете, госпожа, — прошептал он все еще недостаточно хорошо подчиняющимся губами.
***
Никогда прежде Сорнтрану не приходилось подобное испытывать. Он хорошо помнил галлюцинации во время общения с таинственной сущностью в руинах на болотах, но там ощущения были другие, да и продлилось все недолго — он быстро понял, что то, что ему виделось, было ненастоящим. В этом же озере все было иначе. Ему казалось, будто он и правда вновь стал ребенком и тонул, как когда-то, потом отбивался от щупалец морского чудовища. И физические ощущения, и дикий страх, овладевший им, казались такими реальными… А потом ему и вовсе привиделось, будто матрона полезла за ним в воду и спасла его. Впрочем, последнее, кажется, произошло наяву?