Госпожа Смерть

Гудкайнд Терри

Никки знала, что знания, содержащиеся в архиве, слыли довольно опасными, но, что хуже, находились такие любители, мнившие себя волшебниками, которые не осознавали опасность тех сил, что они по глупости высвобождали.

Сейчас, к концу дня, укромные каньоны казались мирными и спокойными, словно не подозревали о чудовищном потоке жизни, приближающемся разрушительной волной с другой стороны плато. Никки должна остановить ставшую чудовищем Викторию. Она знала, как выполнить задачу, как одержать победу над Госпожой Жизнь, но как бы ни была высока цена, как ее отплатить Никки не знала. Решение казалось невозможным.

У

Никки, одаренной колдуньи, был лук из ребра дракона, имелись стрелы, воля, и готовность встретиться с Госпожой Жизнь чтобы убить ее.

Но не было неотъемлемого яда.

Тем не менее, Никки отказывалась признавать невозможное. Никогда и ни за что.

В залах Клифуолла чувствовалась напряженность, когда ученики пытались найти способ помочь. Натан оплакивал смерть Мии, и Никки знала, что волшебник сделает все, чтобы уничтожить Викторию и ее безудержную плодовитость. Но у старика не было магии… а выпусти он то, что есть, дикая и неконтролируемая обратная реакция наделает больше разрушений, чем Виктория.

Должно быть что-то еще…

Затерявшись в мыслях, Никки уставилась в нависшую над каньонами тишину, где пастухи, фермеры и садовники шли по своим делам, ожидая того, что случится дальше. Защищенные, миролюбивые, безмятежные.… Тяжкий груз давил ей на плечи. Эти люди рассчитывали, что колдунья всех спасет, потому что ни у кого другого не имелись на то способности.

Однако сама Никки не была уверена в обладании одной способности — способности любить.

Казалось, смешно и трагично, что, несмотря на все ее знания, всю великую магию, которой она обладала, — и все способности, которым обучилась вместе с украденным могуществом, — самая страшная неудача Никки была простой человеческой эмоцией, которую, если пожелает, мог выразить любой ребенок.

Глаза защипало, пока она смотрела на тайный каньон, где множество людей жили непотревоженными целые поколения. Никки хотела сохранить этот мирный дом для жителей Клифуолла, и особенно для Тистл. Девочка так много пережила, так много потеряла.

Будучи ребенком, Никки любила своего отца, несмотря на то, что убеждали ее иначе. Не понимая глубины его приверженности его работникам, его делу, его будущему, Никки наблюдала за отцом, за его работой в оружейной. Она отмечала уважение рабочих к ее отцу, но не воздавала ему почестей за его талант, и все благодаря извращенному влиянию своей матери.

Мать заставляла Никки чувствовать себя бесполезной, подпитывая девочку изнурительной философией Ордена, пока Никки не захлебнулась ею, принимая за прекрасное угощение все то, чем ее кормили все то время. И лишь после того, как Ричард снял ей с глаз повязку и показал, как разбить эти пожизненные оковы, Никки поняла, как ее отец был предан своему делу и сколько вреда нанес ему Орден, вместе с тем, что они украли у нее самой своей искаженной философией.

Но отца Никки давно нет в живых, Орден уничтожен, Джегань убит ее же собственными руками, и она не могла переделать прошлое. Вместо этого она должна смотреть в будущее. Теперь, как часть новой цели во имя Ричарда, которую Никки приняла всем сердцем, она могла спасти мир от Госпожи Жизнь… если только найдет способ использовать имеющееся у нее оружие.

Нервно оглядываясь, меммер Глория вышла из каменных ворот главной башни, помахав Никки.

— Колдунья! Мы искали вас.

Никки ощутила крошечную искорку

надежды, готовая схватиться за любую соломинку.

— Вы нашли другое решение? — спросила она.

Глория пыхтела, раздувая щеки.

— Нет-нет, колдунья. Просто девочка-сиротка попросила отыскать вас, говорит, что это чрезвычайно важно.

Никки мгновенно насторожилась.

— С Тистл все в порядке?

— Она ожидает в вашей комнате, чтобы поговорить с вами. Девочка обмолвилась, что это срочно, но никому из нас не сказала, что именно, только то, что мы должны найти вас как можно скорее.

Оставив Глорию, Никки помчалась в главные здания, спеша по коридорам. Она беспокоилась о девочке. Тистл видела разрушение своей деревни, сражалась с Пыльными людьми, песчаными пумами и драконом, и если уж она утверждала, что появилось нечто срочное…

Или, может быть, Тистл вспомнила некоторые детали, которые они могли бы применить?

Тистл ожидала в их покоях, сидя на койке — истертые коленки прижаты к груди, все тело дрожит. Когда девчушка увидела Никки, в ее больших медово-карих глазах читалось облегчение, но также и страх.

Прежде чем Никки успела что-либо сказать, девочка произнесла:

— Я уже съела семена. Я знала, что ты попытаешься остановить меня, но теперь уже поздно. Это был единственный способ, в котором я могла быть уверена, так что теперь ты должна сделать это.

Холод, будто тонкой ледяной струей, рассек спину Никки. Она шагнула вперед.

— Что ты имеешь в виду?

Тистл сжимала в руках высушенные лепестки и листья. Никки мгновенно узнала сморщенное растение, особый фиолетово-алый цветок, его рассыпавшийся стебель. Девочка протянула руки, чтобы показать. Цветок смерти, ядовитое растение, который Бэннон неуклюже подарил ей, не зная его ужасающих возможностей. Как колдунья, Никки сохранила соцветие, потому что знала, что такое мощное средство не должно пропасть впустую.

Глаза Тистл вспыхнули. Никки кинулась навстречу девочке, но та сунула остатки высушенных лепестков себе в рот.

— Остановись!

Тистл проглотила.

Никки схватила ее подбородок, потянув за челюсть, пытаясь удалить остатки изо рта, но Тистл крепко сжимала зубы.

— Слишком поздно, — пробормотала она. Затем начались судороги.

Никки призвала магию. Может, с ее помощью она избавит девочку от яда. Возможно, она найдет способ нейтрализовать смертельную субстанцию.

Но Никки знала, что никакое исцеляющее заклинание не сможет противостоять яду цветка смерти. Колдунья вспомнила пытки императора Джеганя, как он испытывал вариации смертоносного растения в лагерях, называя их «местами криков». Это не одна из тех леденящих душу историй, которые шепчут над кружкой эля в таверне. Цветок смерти был поистине самым страшным ядом из существующих.

Если бы Никки могла убить Джеганя снова, она бы это сделала.

— Нет никакого излечения, — вызывающе произнесла Тистл. — Ты сама мне об этом говорила. — Теперь ее рот был пуст. Она проглотила каждую частицу смертоносного цветка.

В гневе и отчаянии Никки трясла узкие плечи девочки.

— О чем ты думала? Зачем ты так поступила?

— Чтобы не оставить тебе выбора, — проговорила Тистл. Ужасная дрожь терзала ее тело, голос охрип. — Чтобы сделать долину вновь прекрасной, чтобы каждый мог жить своей жизнью… точно так, как я всегда хотела.