Госпожа удача
Шрифт:
Полковник Волынский-Басманов, командир Марковской дивизии, как раз скрашивал себе тяготы домашнего ареста, обедая с майором Жоховым, начальником штаба 161-го парашютно-десантного полка, когда в гостиную вошла жена князя Элен и тихонько сообщила супругу, что полковник Чернок погиб.
Князь получил от Чернока тяжелое наследство. Оно напоминало чемодан без ручки, внутри которого тикает бомба с часовым механизмом. Короче говоря, командир Марковской дивизии полковник Волынский-Басманов согласно
Случись такая радость еще полгода назад, полковник был бы на седьмом небе. Но — ах, незадача! — в сложных перипетиях современной политики нередко случается так: вчера — на коне, а сегодня — под конем. Поэтому в переломные моменты лучше быть в стороне от всякого рода коней и прочих ездовых животных.
Придерживаясь этого принципа, Волынские-Басмановы пережили Грозного, Годунова, всех самозванцев, и даже Романовых. С Божьей помощью князь Волынский-Басманов надеялся пережить и эту власть.
И вдруг — командование… Вот только этого ему и не хватало. И без того полно проблем: унизительный домашний арест, этот уже напившийся майор, шаткая ситуация… Одно подозрительное слово — и князь отправится на гарнизонную гауптвахту. И что есть командование в данной ситуации? Фикция. Никакой реальной власти. Зато реальна возможность попасть под огонь. Вон, Чернок летал — и долетался. Нет, благодарю покорно, мы уж как-нибудь так, потихоньку. Потерпим пьяного майора, поскучаем несколько дней дома. Незачем слушать паникеров, вопящих о катастрофе. Советские военные — не исчадия ада, а вполне нормальные люди. Взять, скажем, майора… Что, крымцы не пьют? Пьют! Простительная человеческая слабость. Разве в городе происходит нечто ужасное? Творятся разрушения? Имеются жертвы? Нет, все тихо и мирно. Ну, а если солдатики разграбят несколько жидовских или греческих лавчонок, то ничего страшного не случится.
Н-да, конечно, лучше было бы, останься здесь советский командир полка, а не его начштаба. Тот набрался уж как-то очень быстро, скучно и безобразно. Командир, майор… Белов? Нет, Беляев… да, Беляев! — показался князю разумным молодым человеком. Контакт с ним пригодился бы. Интересно, он женат? Можно было бы даже, например, выдать за него младшенькую, Ивонн… Или средненькую, Арлетт… Или даже старшенькую, Полин… Дочерей у полковника было достаточно, чтобы завести полезные связи во всех слоях крымского высшего света, но раз такой поворот — то и в СССР наверняка есть своя «аристократия», среди которой ценится истинно дворянское происхождение.
Кстати, и сам Волынский-Басманов подумывал о женитьбе. Развод, конечно, плохо отразился бы на его репутации, но князя теперь больше беспокоило то, что на нем род Волынских-Басмановых прервется. Уж лучше развод.
Матримониальные планы отвлекли его и некоторое усилие потребовалось, чтобы вернуть мысли на прежнюю тревожную дорожку. Случай с Черноком — это повод к войне. И если где-то отыщется горячая голова, которая воспылает
«Лучше забыть, — решил он. — Жена мне ничего не говорила, а если и говорила — то я не слышал».
— Еще кусочек пулярки? — спросил он у майора Жохова.
— Давай, — согласился начштаба.
— Факимада, — прошептал Шамиль, глядя, как на экране вспухает багровое облако, секунду назад бывшее командным «Дроздом» Чернока.
Остальные молчали.
Мерцали окна контрольных мониторов. По московскому каналу транслировали какой-то фильм. Татарское телевидение передавало спортивную программу.
— Кашук, — сказал Князь. — Ты записывал?
— Да.
— Прокрути это еще раз. Прокрути по всем каналам, чтобы все увидели…
— Нет, — отрезал Верещагин.
— Что значит «нет», Арт? — Князь вцепился в воротник своего друга-пехотинца.
— «Нет» означает «нет», Гия. Отпусти меня, пожалуйста. Мы не будем передавать запись гибели Чернока по всем каналам. Это все равно, что вывесить на телевышке триколор.
— А на кой пес мы еще сюда пришли? — прорычал Берлиани. — Чтобы отсидеться или чтобы поднять Крым? Вот то, что может поднять Крым, Верещагин! У тебя в руках бомба, а ты не хочешь пустить ее в ход! Ты трусишь!
— Я не трушу, Гия. Я ясно представляю себе задачу. Дождаться «Красного пароля». Если его не будет — передать самим. Точка.
— Капитан, — осторожно начал Даничев. — Что мы будем делать теперь, когда убит Главнокомандующий?
Капитан на секунду задумался:
— Да, это проблема…
— Кой черт «проблема»! Это полный crush! — Хикс швырнул свой краповый берет об пол.
— Нет, Миша, это именно проблема. Я уже думал об этом. — Верещагин беспощадно терзал кистевой эспандер.
— Ну так перестань дрочить и поделись своими драгоценными мыслями! — взорвался Князь.
— Хорошо, ваше благородие. — Артем отложил эспандер. — Существует иерархия передачи командования, благодаря которой полковник Чернок и стал здесь за главного. Согласно этой иерархии, после смерти или ареста Главнокомандующего генерала Павловича, начштаба ВСЮР Каледина и Чернока старшим становится командир Марковской дивизии полковник Волынский-Басманов. Он, скорее всего, арестован, за ним следует командир нашей, Корниловской, полковник Адамс.
— То же самое, — буркнул Томилин.
— Да, не буду больше трепаться. В общем, первый же офицер штаба, которого мы освободим, например, Старик, сможет считаться командующим. Совершенно законно. Просто потому, что он единственный свободный офицер штаба.
— Мы договаривались не о «первом же офицере штаба», а об Александре Владимировиче, — заметил Хикс.
— Ну, что тут поделаешь, Миша. — Верещагин развел руками. — Так уж вышло, что командующий убит. Всегда найдется идиот, которому охота пострелять.