Гость из бездны (Рисунки А. Говорковского)
Шрифт:
Но, независимо от его воли, Волгин не мог бы этого сделать, даже если бы захотел, так как за ним непрерывно наблюдали. Когда однажды, желая переменить позу, Волгин сделал неосторожное движение, темно-зелёный цвет купола мгновенно сменился белым. Владилен вошёл и заботливо поправил покрывало. Потом погладил Волгина по голове, как ребёнка, и сказал, старательно выговаривая каждый слог:
— Будьте осторожны, это опасно.
Было очевидно, что Волгину старались не причинять никаких неудобств, но откуда за ним следили, он не знал. Здесь, вероятно действовала
На вопрос Волгина Люций ответил, что за ним наблюдают «по экрану».
— Он был установлен, когда вы получили способность двигаться, — прибавил Люций. — Раньше, когда вы были неподвижны, в нём не было нужды.
Все находившиеся возле Волгина («персонал клиники», как он мысленно называл их) относились к нему заботливо и приветливо ему улыбались. Казалось, им доставляло удовольствие погладить его волосы или плечи. Волгин иногда думал, что на него смотрят, как на больного любимого ребёнка, и это не было ему неприятно. Со стороны же Люция он видел такую нежность, которую можно было сравнить с материнской.
Однажды Волгин сказал это Люцию.
— Вы правы, — ответил тот. — Вы наш ребёнок. А я могу считать себя если не матерью, то отцом.
Его слова не показались Волгину ни смешными, ни претенциозными. Он сразу поверил, что Люций имеет право так говорить.
Волгину надоело лежать целыми днями, и он чуть не каждый день просил Люция выпустить его отсюда хотя бы на короткое время. «Я не могу больше видеть купол», — говорил он.
Но врач был непреклонен.
Все вопросы Волгина о занимавших его загадочных обстоятельствах «пробуждения» оставались без ответа. Тайна не разъяснялась «Со временем вы узнаете всё, что вас интересует», — таков был стереотипный ответ.
Время становилось тираном и тянулось с мучительным однообразием.
Несмотря на то, что Волгин, по словам Ио и Люция, был уже совсем здоров, ему упорно отказывали в книгах.
— Пока ещё нельзя. Чтение повредит вам.
— Значит, я ещё не совсем здоров? — допытывался Волгин.
— Здоровы, но необходимы некоторые ограничения. Например, вы же сами знаете, что вас ещё кормят искусственно.
Действительно, за всё время Волгин не проглотил ни куска пищи, не выпил ни глотка воды. Их заменял светлый раствор. И хотя желудок Волгина был совершенно пуст, это не причиняло ему никаких неприятных ощущений.
— Мне будет трудно привыкнуть к нормальной пище, — говорил он.
— Нет, ничего, — отвечал Люций, — вы быстро привыкнете. Потерпите ещё немного.
— Скорей бы! — вздыхал Волгин.
И вот совершенно неожиданно, без всякого предупреждения, наступил конец заключению.
Проснувшись в это памятное утро, Волгин увидел, что находится в том же павильоне, что и раньше, но лежит не на середине, как всегда, а у стены. Странное покрывало, подушка, ложе — всё исчезло.
Низкая широкая кровать застлана белыми шёлковыми простынями, цвет которых совсем не соответствовал цвету купола, на этот раз золотисто-жёлтому. (Это было столь непривычно, что Волгин несколько минут с интересом
У изголовья кровати стоял столик, сделанный, как показалось Волгину, из слоновой кости или материала, очень похожего на неё. На столике, покрытом голубой салфеткой, стоял хрустальный сосуд с букетом живых цветов. С удивлением Волгин заметил среди них несколько очень красивых, но совершенно ему незнакомых.
«Положительно, я в какой-то далёкой, вероятнее всего, южной, стране», — подумал он.
В ногах было кресло, на нём лежало бельё, на спинке аккуратно висел серый костюм того же покроя, какой постоянно носил Люций. На коврике стояли замшевые туфли.
Сердце Волгина радостно забилось. Наконец-то настала минута, которую он ждал так долго!
Он не задавал себе вопроса, как произошла вся эта перемена. В том, что и на этот раз воспользовались его сном, чтобы переменить обстановку, Волгин увидел всё то же внимание и заботу окружавших его людей, к которым он уже успел привыкнуть.
Даже цветы не забыты!
Он хотел соскочить с кровати, но по привычке посмотрел сперва вверх. Купол не был белым, а сохранял всё тот же золотисто-жёлтый цвет, похожий на солнечный.
Но ведь покрывала на теле нет. Не означает ли это, что он может не считаться с освещением?
Пока он раздумывал, нижняя часть купола раздвинулась и вошёл Люций. Обычными для него лёгкими шагами (удивительная лёгкость походки этого громадного человека всегда поражала Волгина) он подошёл и сел на край постели. Его серые глаза смотрели, как всегда, приветливо, но Волгин заметил в них тревогу. Он хорошо изучил все оттенки выражения лица своего врача и сразу понял, что тот чем-то сильно обеспокоен.
Люций пытливо, с пристальным вниманием смотрел на Волгина. Потом он улыбнулся и дотронулся до его руки.
— Как вы себя чувствуете? — начал он с вопроса, который задавал каждый день и который задавали все врачи с незапамятных времён, приходя к пациенту.
— Как мне понимать всю эту перемену? — вместо ответа спросил Волгин.
— Она означает, что ваше лечение закончено. Вы можете встать и выйти отсюда. С сего дня вы начнёте принимать обычную пищу и через несколько дней, привыкнув к ней, выйдете из-под наблюдения врача. Вы полностью здоровый человек.
— Этим я обязан вам, Люций. Вы спасли меня от верной смерти, к которой я был приговорён парижскими врачами. Я не знаю, кто вы такой, но надеюсь узнать… со временем.
— Время наступило. Вы можете узнать всё, что пожелаете. Но своим выздоровлением вы обязаны не мне одному. Много людей работало, чтобы поднять вас на ноги. Коллективными усилиями нам это удалось. Всё человечество гордится замечательной победой науки. Но мы не знаем, как отнесётесь вы сами к тому, что с вами сделали. Этот вопрос давно беспокоит и тревожит всех. Если вы обвините нас, то я должен заранее сознаться в том, что главная вина лежит на мне.