Гость из будущего. Том 2
Шрифт:
— Отличное кино, Феллини! — рявкнул главный оператор Дмитрий Месхиев. — Никого не слушай. Народ валом повалит в кинотеатры! Я за это ручаюсь!
— Отлично! Здорово! Так держать! — стали выкрикивать зрители со своих мест то тут то там.
— Только у меня остался один вопрос? — почему-то встала и как в школе подняла руку актриса Людмила Гурченко. — Кто всё-таки преступник? Пока что-то ничего не понятно. Неужели мой киношный муж?
И гомонящий разными голосами просмотровый зал тут же притих.
— Теперь, когда осталось два съёмочных дня, скрывать преступника не имеет
Глава 24
По сценарию муж директрисы Русского музея работал слесарем в НИИ. Я специально не стал уточнять адрес этого заведения, чтобы случайно не бросить ненужную тень на нужный плетень, и чтобы потом не понеслась коричневая субстанция по трубам. Так как в нашей советской державе таких институтов нагородили почти 6 тысяч штук, а младших научных сотрудников, словно кроликов в соответствующем заповеднике, расплодили под целый миллион.
Была ли от этого польза? Безусловно, да! Ибо из НИИшной среды вышел конкурс целинной песни, КВН, туристические слёты, сплавы и скалолазание, а ещё талантливые писатели фантасты, юмористы, поэты и первые советские рокеры. А кто по осени горбатился на картофельных полях, спасая урожай, пока граждане колхозники дегустировали самогон? Они — младшие научные сотрудники. И если бы Борис Пастернак тусовался бы с этой публикой, то он непременно бы написал примерно так:
Не спи, не спи, наука,
Нам скоро на турслёт.
Забудем слово — скука!
Кто слямзил мой отчёт?
— Ну что, Феллини, мы сегодня снимать будем или как? — подёргал меня за локоть главный оператор Дмитрий Месхиев, пока я задумчиво рассматривал крупнейшее административное здание в СССР, где одновременно располагались НИИ радиоэлектроники и Дом Советов.
Семиэтажный центральный корпус этого наиболее яркого представителя сталинского ампира обрамляли 14 мощнейших колонн, а на самом верху, на карнизе, был выполнен здоровенный барельеф, где можно было рассмотреть маленькие фигурки колхозников, рабочих и красноармейцев. Ну а вместо античного акротерия был установлен герб советского союза размером с двухэтажный дом.
— Мы сегодня снимать будем или что? — повторил свой вопрос Месхиев.
— Эх, снять бы первый план с коптера, — пробурчал я. — Представь горизонтальная панорама с герба на входную группу. Эффектно, чёрт возьми.
— С чего снять? — проплетал главный оператор.
— Со специального маленького вертолётика, — замялся я. — Я слышал, что в штатах уже такую штуковину разрабатывают. Ладно, где наши герои? Где Ларин, Волков и Казанова? Где Пороховщиков, Стеблов и Видов? Где муж директрисы?
— Да вон они, курят красавчики, — кивнул Дмитрий Давыдович в сторону нашего киносъемочного автобуса.
Кстати, сегодня решили обойтись без палатки и без больших осветительных приборов. Сцену слежки за мужем директрисы по моим прикидкам лучше всего было снять с рук, и по возможности скрытой камерой, чтобы придать немного документальности разворачивающегося на экране детектива. На роль мужа взяли
— Послушай, а как этим вертолётиком управлять и кто будет наводить фокус? — задумчиво пробормотал главный оператор.
— Есть многое на свете, друг Давыдыч, что и не снилось нашим мудрецам, — хохотнул я. — Всё, давай работать. Первый план делаем из машины. Волков смотрит на рисунок и на людей, выходящих из дверей института.
Этот фрагмент будущего детективного кино, который в сценарии обозначался всего одним предложением: «Волков, Ларин и Казанцев следят за мужем директрисы», мы снимали почти четыре часа. Сначала Слава Волков проехался на машине за нашим так называемым объектом наблюдения, который вышел из дверей института.
Затем на перекрёстке Волкова сменил Володя Казанцев. В ожидании мужа директрисы Казанова стоял у стенда с газетами, которые сейчас в 60-е заменяли и «Твиттер», и «Телеграм» одновременно. А когда мужчина проследовал мимо сыщика, тот «сел ему на хвост» и, держась в четырёх метрах от объекта наблюдения, проводил его до автобусной остановки.
На самой же остановке к слежке подключился Андрей Ларин. Сначала он, попросил у Казановы закурить, как будто они до этого не были знакомы, а потом встал в трёх метрах от нашего подозреваемого. Кстати, Ларин за мужем директрисы влез и в переполненный автобус, следующий в сторону Московского вокзала. А старший лейтенант Казанцев дождался служебного автомобиля и уже в компании лейтенанта Волкова поехал следом. Далее, по Невскому проспекту, за мужчиной с наклеенными усами вновь принялся следить Слава Волков.
Как мы только не изгалялись, снимая этот эпизод со слежкой. Какие-то планы главный оператор делал прямо из окна автомобиля, что-то было снято из нашего киносъемочного автобуса прямо из открытых дверей. Где-то камеру прятали в кусты, а небольшую сценку на автобусной остановке сработали таким образом: трое человек главного оператора прикрывают, а он украдкой снимает.
И только в «Летнем саду» всё уже было подготовлено для нормального съёмочного процесса: территория была огорожена, массовка проинформирована, что камеру бояться и пялиться в неё не надо, и в довершении всего большущие светильники уже были выставлены и подключены к электропитанию.
Далее по моей команде безымянный муж директрисы музея прошёлся по аллее и, миновав несколько мраморных статуй полуголых греческих женщин, уселся на длинную садовую скамейку. По переднему плану прошагала парочка молодых влюблённых, затем мамаша прокатила коляску с ребёнком и камера, сделав длинную резкую горизонтальную панораму, поймала в кадр ещё одну скамейку, где сидел странный гражданин с газетой.
— Стоп! Снято! Меняем ракурс! — скомандовал я. — Давыдыч, сними, как через дырку в газете за подозреваемым следит капитан Ларин.