Гость из моря (журнальный вариант)
Шрифт:
В этот момент один кашалот вдруг высоко выскочил из воды, словно нарочно, чтобы дать нам получше рассмотреть себя целиком, и упал обратно в море, вздымая пенистые каскады брызг.
Мы так и ахнули.
— Да в нем метров двадцать! — восторженно крикнул кто-то.
Возражений не последовало. Пожалуй, впервые я наблюдал такое редкостное
«Богатырь» подошел к ныряющим кашалотам совсем близко. Их было девять: самый крупный, видимо, глава этой семьи, шесть самок примерно одинакового размера и два малыша, — впрочем, так их можно было назвать лишь весьма условно, потому что каждый достигал в длину все-таки метров пяти, не меньше!
Кашалоты не обращали на нас никакого внимания. «Богатырь» медленно подошел к ним почти вплотную. Киты продолжали спокойно нырять, Постепенно мы очутились прямо в середине их стаи. Когда они выныривали на поверхность и продували свои могучие легкие, чтобы набрать воздуха, брызги от фонтанов падали прямо на палубу, обдавая нас словно дождем. Вожак держался все-таки в некотором отдалении от корабля. Но малыши подплывали к самому борту, и один из них даже будто почесался о него, к нашему общему восторгу.
Машины работали самым малым ходом, чтобы не поранить ненароком кашалотов.
Я оглянулся. Вокруг только свободные от вахты матросы. Никого из ученых не видно.
Ну, конечно, они же все сейчас возле мезоскафа! Я бросился туда…
У мезоскафа собрался почти весь ученый совет в полном составе. Казимир Павлович надел синий комбинезон, он явно собирался принять участие в погружении. А Волошин? Засунув руки в карманы, Сергей Сергеевич стоял чуть в сторонке и внимательно, но не вмешиваясь, наблюдал, как его «мальчики» готовят мезоскаф к погружению.
— И вы в глубину, Казимир Павлович? — спросил я.
— Конечно. А почему это вас удивляет? Киты ведь непревзойденные ныряльщики, и я хочу подсмотреть, как они это делают. Находили кашалотов, которые погибли, зацепившись за телеграфный кабель на глубине свыше двух километров. И всплывают они быстро, не опасаясь никакой кессонной болезни. Много тут еще непонятного, вот я и пытаюсь разобраться…
— А вы надеялись, что в мезоскафе окажется свободное местечко? — подмигнул мне подошедший Волошин. — Не мечтайте. В его конструкции места для прессы не предусмотрены.
— Но Вас самого, кажется, не берут, дорогой Сергей Сергеевич!
— К сожалению, я еще не настолько развил в себе телепатические способности, чтобы испепелить вас взглядом, — зловеще ответил Волошин. — Но это будет! А пока я откладываю ответный удар, ибо очень спешу.
— А куда вы спешите? — насторожился я, боясь прозевать что-нибудь интересное.
Сергей Сергеевич усмехнулся и многозначительно ответил:
— Туда, откуда лучше всего наблюдать за
Я стоял на палубе в некоторой растерянности. Идти за ним или остаться? Куда он отправился?
Но тут над палубой прогремела усиленная репродукторами команда:
— На лебедке! Майна помалу!
Мезоскаф спустили на воду. Шлюпка перевезла к нему Логинова, Макарова, Бека и одного из «молодых Эдисонов», который должен был заменить нынче Волошина. Один за другим они скрылись в люке. Шлюпка отошла от мезоскафа. Вода вокруг него забурлила, и он начал медленно погружаться. Вот уже и рубка скрылась под водой.
Оглядевшись по сторонам, я увидел, что все ученые уже исчезли с палубы. Откуда же они ведут наблюдения и какие именно?
Наблюдательная камера на носу! Как же я забыл о ней?
Я помчался в камеру, чуть не свалившись по дороге с крутого трапа. Тихонечко приоткрыл дверь, протиснулся бочком…
В камере полутьма. Все лампы потушены, лишь из огромных иллюминаторов льется солнечный свет, приглушенный водой.
Я хотел подойти поближе к иллюминатору и замер, услышав недовольный голос Елены Павловны:
— Осторожно, вы наступите на меня. Кто это?
— Это я, Елена Павловна. Не помешаю?
— Нет, если будете вести себя тихо.
Я опустился на матрац, приник к иллюминатору…
И увидел совсем близко, метрах в четырех от себя, черный лоснящийся бок кашалота!
Потом гигант повернулся и начал уходить на глубину, мерно работая широкими лопастями своего мощного хвоста, словно помахивая нам на прощание перед тем, как погрузиться в глубины океана.
Он уплыл, и за иллюминатором стало пусто.
— Ушел совсем? — спросил я.
— Не думаю.
— А где другие кашалоты?
Прошла минута, другая. Кашалоты не появлялись.
Елена Павловна сняла трубку телефона, висевшего на стене.
— Мостик? Аркадий Платонович, я не вижу кашалотов… Хорошо. Отошли в сторону, — повесив трубку, пояснила она. — Сейчас попытаются к ним снова подойти поближе.
— Обидно, что так трудно за ними наблюдать, — посочувствовал я. — А из мезоскафа, наверно, и вообще лишь чудом увидишь вблизи ныряющего кашалота. Попробуй угадать и очутиться именно там, где он нырнет.
— Да, техника нас пока не балует. Давно Волошин обещает наладить звуковую приманку, да пока не очень что-то получается…
«Звуковая приманка» — звучало загадочно и весьма интригующе.
— А где, кстати, сейчас Волошин? — спросил я.
— Вероятно, у себя в локаторской.
— Надо туда заглянуть.
Над дверью локаторской горела красная лампочка. Я поколебался: у рентгеновских кабинетов в больнице такие лампочки, загораясь, предупреждают, что посторонним входить нельзя. Но я все-таки постучал в дверь и, не получив никакого ответа, осторожно приоткрыл ее…