Гость из пекла

Кащеев Кирилл

– Ты не заметила, что она ревнивая? – равнодушно обронил он. – Особенно к тому, что, как она считает, принадлежит ей. Ты радуйся, что пока она тебя ревнует к твоим друзьям. – Он окинул Ирку заинтересованным взглядом, и было в этом взгляде что-то такое, от чего Иркины руки непроизвольно сжались в кулаки и захотелось немедленно обломать проклятому черту рога. – У тебя волосы черные, а у нее светлые, – задумчиво сказал черт. – У тебя зеленые, а не голубые глаза и смуглая кожа. Еще у тебя отличная фигурка… и ты умна, так что у тебя никогда не будет тупого кукольного личика. Зато есть аура загадочности. Пройдет еще года три, и станет заметно, насколько

ты на самом деле интереснее своей мамы. Не красивее, а именно – интереснее, для вас, женщин, это намного важнее, красоту, ее ведь и нарисовать можно. Вот тогда ты и столкнешься с настоящей ее ревностью! – И Тео злорадно ухмыльнулся, на миг приоткрывая желтые острые клыки.

– Ты врешь! – затравленно глядя на Тео, выдохнула Ирка. – Неправда! Мама никогда не станет… Она мной гордится! Она…

Водитель мельком глянул через плечо, с любопытством косясь на неожиданно развоевавшуюся пассажирку. Поймав этот взгляд, Ирка замолчала, глубоко вздохнула, с облегчением рассмеялась… и тоже откинулась на спинку.

– А ведь ты врешь! – снова, на этот раз с удовольствием повторила она. – Я ваше племя неплохо изучила – для вас нет большего кайфа, чем близких людей между собой ссорить! Накрутите, подстроите, сплетню пустите, самые простые и невинные вещи так переврете…

Тео беззвучно приложил пухлые ладошки одна к другой – поаплодировал.

– Ты действительно неплохо нас знаешь, – кивнул он. Наклонился и прошептал, обдавая ее ухо горячим дыханием, в котором сквозь лимонную отдушку пробивался запах тухлых яиц: – А знаешь, что среди чертей, которые сеют раздоры, считается, как у вас говорят, высшим пилотажем? Рассорить с помощью чистой правды. – И оставив напряженную, как струна, Ирку самой думать, к чему это было сказано, он наклонился вперед, похлопывая шофера по плечу. – Простить, уважаемый водитель машина! Мы здесь выходить, идти пешком за бесплатно, а не стоять неподвижно за деньги на счетчик!

– Не выпендривайся! – буркнула Ирка, тоже начиная выкарабкиваться из машины. Продавленное бесчисленными пассажирами сиденье пружинило, не давая ей выбраться.

– Почему? – удивился уже стоящий на тротуаре немецкий черт. – Мне нравится!

– Если я и впрямь соглашусь помочь тебе избавиться от местных… конкурентов, мне придется терпеть это постоянно? – Ирка наконец вылезла из машины и с треском захлопнула разболтанную дверь.

– У нас будет чудесная семья – черт, ведьма… и бывшая возлюбленная бога Симаргла, – ухмыльнулся Тео. – Кажется, только бабушка у тебя вполне человек, но с ее характером она тоже впишется!

Ирка поперхнулась и отчаянно закашлялась, прижимая руки к груди и хватая ртом холодный, как кусочки льда, февральский воздух. Глаза оставшегося в машине водителя блеснули двумя красными точками – словно в них отразился красный сигнал светофора. Он подался вперед, глядя на кашляющую Ирку, но в этот момент Тео основательно хлопнул ее ладонью между лопатками; Ирка еще пару раз кхекнула и выпрямилась.

– Видишь, я уже готов прийти тебе на помощь! – нравоучительно сказал черт.

– Я даже не знаю, что меня пугает больше – жить одной семьей с чертом… или жить одной семьей с мамой и бабкой одновременно! – пробормотала Ирка. – Одно счастье – мама вместе с бабкой жить не согласится.

– Непременно согласится, – уверенно заявил Тео. – Надо же ей доказать, как многого она в жизни добилась, хотя бабушка считала ее никчемной, а теперь сама живет в роскошном дочкином доме из милости. Я не против доставить ей такое удовольствие. Если ты

так много знаешь о чертях, должна помнить – мы часто женимся на человеческих женщинах. И своих жен с детьми никогда не обижаем, – серьезно добавил он.

Ирка кивнула. Черти, во всяком случае местные, и впрямь женились на человеческих женщинах и были нежными мужьями и прекрасными отцами. Обычно человеческие родственники жен пытались рогатых мужей ухайдокать – и не потому, что черти им чего плохого делали, а исключительно из зависти к благополучию чертовых жен и детей. Особенно здесь отличались тещи. Ирка представила себе бабку, заставшую Тео на кухне нового трехэтажного дома в полураздетом виде – не в смысле, что в трусах и майке, а в рогах и копытах. И взлетающую над головой бабкину боевую сковородку!

Ну, что ж, если она захочет от черта избавиться – знает, как…

– Свою жену даже маньяк Чикатило не обижал, – буркнула Ирка. – Вы другим людям очень много зла делаете…

– Если мы вытесним местных чертей, будем делать меньше. Не потому, что мы такие хорошие… – он скривился. – Просто мы готовы заключить с тобой сделку, ведьма Хортица. Надеюсь, ты не собиралась уничтожить все мировое зло на корню? – усмехнулся он.

– Чем его меньше, тем лучше, – неопределенно пробормотала она, то ли возражая, то ли, наоборот, соглашаясь.

Они неспешно шли по центральному проспекту. Под ногами розовая плитка сменялась серой, а та – коричневой – каждый из расположенных вдоль проспекта магазинчиков, банков и офисов по-своему отделывал кусок тротуара перед входом. Пробка на дороге стронулась с места – оставленное ими такси ехало рядом, сквозь стекло Ирка видела смутный силуэт водителя.

– Пришли! – гордо сказал Тео, широким жестом указывая на тяжелую, по-старинному темную и «завитушчатую» дубовую дверь.

– Красиво! Только нагло, – сказала Ирка, разглядывая украшенный отлично отреставрированной лепниной особнячок и солидные буквы вывески над фасадом – «Seelebank» [13] , с пущенным поперек оконных стекол слоганом: «Seelebank – самый душевный банк!»

13

Seele – душа (нем.).

– Ты ж не понимаешь по-немецки! – усмехнулся Тео.

– Тут и без немецкого все понятно! – фыркнула Ирка. Огляделась по сторонам. – И место козырное выбрали!

– Нам нужны клиенты. Прошу! – сказал он, без усилия распахивая перед Иркой тяжелую дверь.

Двигаясь в неспешном потоке машин, брошенное ими такси поравнялось со входом в банк… и поползло дальше. Ирка поглядела ему вслед, сама себе покивала задумчиво и зашла. Тяжелая дверь мягко и беззвучно закрылась за спиной, словно ее придержали невидимые руки.

Ирка остановилась. После пасмурного зимнего дня яркий золотистый свет ударил по глазам, отражаясь в блестящей латуни перил настоящей мраморной лестницы. Охранник за стойкой, одетый во что-то вроде старинной офицерской формы, рассиялся им навстречу приветственной голливудской улыбкой… и шикарным синяком на скуле. Привыкшая к яркому свету Ирка заметила и еще кое-что: разбитое стекло у стойки охранника; яму на гладкой латуни перил, как от сильного удара; разбитую мраморную ступеньку.

– Это что? – разглядывая старательно прибранные, но все же еще заметные следы недавно учиненного разгрома, поинтересовалась Ирка.