Гость на свадьбе
Шрифт:
Полностью доверившись ему.
Как она могла? Почему? Он не сделал ничего такого, что могло бы заслужить подобную веру. Большую часть времени он был слишком суров, но ей, казалось, было все равно. Она должна закалиться сердцем. И срочно.
Он скажет ей об этом. Но позже. На тот момент все его мысли сосредоточились на прикосновении к ее груди, животу. Она подавалась вперед, к его ладони, словно не соприкасаться с ним было совершенно невыносимо. Брэдли опустил голову к внутренней стороне ее бедра, жадно вдыхая ее запах. Господи, искушение было неодолимо. Такая отзывчивая, такая роскошная. Он с трудом
Он помог ей сильнее раздвинуть ноги, и она надавила пятками ему на спину, притягивая его еще ближе. Умоляющий стон был музыкой для его ушей, когда он прижался губами к самому ее центру. Он подвел ее к краю безумия и последовал туда за ней. Он не отпускал ее, чувствуя каждую дрожь, пробегавшую по ее телу, и наслаждаясь ее реакцией. Казалось, что она разом как-то ослабла, и он ощутил гордость, зная, что причиной ее состояния был он. Она соскользнула обратно в воду, и когда он взял ее лицо в ладони и посмотрел в глаза, то не увидел ни сожаления, ни страха.
Что-то внутри его отозвалось в ответ на ее безмятежность, уверенность, ее блаженное удовлетворение. А потом она улыбнулась — и все спокойствие разом покинуло его. Пришла его очередь.
Презервативы. Черт. Разве она не сказала, что они у нее в чемодане?
Меньше всего ему хотелось бежать к ней в комнату и обратно в такой момент.
Внезапно он вспомнил: она принимала таблетки. Может, этого достаточно? Нет…
Ханна потянулась куда-то, и внезапно в ее руках появился маленький пакетик. Она ждала Брэдли. И не просто так ждала — планировала. Божественная маленькая сирена. Он задался вопросом, сколько же таких пакетиков она припрятала по всему номеру на всякий случай, но в тот момент ему был безразличен ответ. Ему нужен только один.
Зубами Ханна стянула упаковку с кольца и погрузилась в воду, не сводя с него потемневших глаз. Подплыв поближе, она надела на него презерватив и, не спеша обхватив его ногами, опустилась на него. Он погрузился глубоко в ее влажную плоть, точно всю жизнь ждал этого момента.
Она двигалась медленно. Мучительно медленно. Затем быстрее. И жестче. Он перехватил инициативу, потерявшись внутри ее, пока не достиг пика. Слишком сильно. Слишком неожиданно. Этот оргазм был ни на что не похож. Он чувствовал ее пальцы, играющие с его волосами, и ее подбородок у себя на плече, и ее теплое дыхание. А затем весь жар, и свобода, и искушение, что он испытывал в ее объятиях, вернулись к нему с новой силой. В сравнении с этими чувствами ее хрупкость ощущалась как настоящее преступление. Брэдли захотелось прижать ее к себе покрепче, уберечь ее от вреда.
Он медленно разжал руки, надеясь, что расстояние между ними поможет. Но тут она подняла голову и улыбнулась ему, и его взгляд сразу же устремился к ее розовым губам. В голове вертелась только одна мысль: «Еще». Если он не был удовлетворен сейчас, то сколько же подобных ночей ему потребуется? В любом случае по завершении выходных все подойдет к концу. День второй уже начался. Так почему бы не воспользоваться предрассветными часами, чтобы выяснить, как скоро он перестанет хотеть Ханну Гиллеспи?
Рыча себя под нос, как первобытный человек, он перебросил ее через плечо и вышел из бассейна.
— Куда
— В кровать.
Она подняла голову, вглядываясь ему в лицо, при этом ее ягодица коснулась его щеки. Его буквально начало трясти от возбуждения.
— Кровать? Я же вся мокрая!
— Именно поэтому мы идем к тебе, — добавил он.
Она рассмеялась, и он открыл дверь в ее спальню. Ночь обещала быть бурной.
Золотые и розовые блики заиграли на лице Ханны, и она, не открывая глаз, потянулась, не стесненная одеждой, на огромной кровати. Мышцы, о существовании которых она прежде не подозревала, незамедлительно запротестовали. И тут воспоминания о прошлой ночи разом нахлынули на нее.
Брэдли. Танец. Поцелуй. Отказ. Решение не ложиться спать. Спа. И последнее, но не менее важное — невероятный секс в постели.
— Вот это да, — прошептала она хрипло.
Если бы кто-нибудь спросил у нее, как она намеревается провести первый день отпуска, то ответ «в постели с боссом» никогда бы ей даже в голову не пришел.
Все было прекрасно — с той самой секунды, как Брэдли произнес волшебные слова: «Все, что произойдет на Тасмании, останется на Тасмании».
Эти слова высвободили все ее тайные фантазии, долго лелеемые и скрываемые. Однако надежды, что эта связь перерастет в нечто большее, у нее теперь не было — все вернется на свои места. Как только они вернутся в город, к работе, сексуальное желание будет утолено, и Брэдли снова станет недоступен для нее.
И она с удовольствием продолжит…
Что продолжит? Игнорировать свою чувственную сторону и надеяться, что однажды встретит мужчины своей мечты? Мужчину, который сможет сравниться с Брэдли в постели, заставит ее чувствовать себя красивой, сексуальной, желанной? В первые двадцать пять лет своей жизни она ничего подобного не чувствовала до Брэдли.
Шипение масла на раскаленной сковороде слышалось даже через приоткрытую дверь. Завтрак! Ханна внезапно поняла, что голодна как волк. Завернувшись в простыню, она выбралась из постели и взглянула на себя в зеркало по пути.
— Ух ты.
Ее глаза казались огромными светло-зелеными озерцами, обрамленным остатками вчерашней подводки. Припухшие губы, румяные щеки и взъерошенные волосы дополняли картину. В таком же виде, как и была, она устремилась на восхитительный запах.
На пороге крохотной кухоньки, прекрасно оборудованной и радующей глаз сверкающими металлическими поверхностями, она остановилась как вкопанная. Брэдли стоял у плиты. На сковородке жарилась яичница с беконом — ее любимая еда. Она ему часто об этом говорила. Он запомнил. Как запомнил и название ее любимого напитка.
Он поднял голову, оглядывая ее голые плечи над простыней. Казалось, его взгляд обладал материальностью.
— Доброе утро.
— Еще утро?
— Пока — да.
— Давно ты поднялся?
— Уже давно. — Он взглянул на пустую кофейную чашку и сложенную газету на столе.
— Тебе надо было меня разбудить.
— Я мог бы, — сказал Брэдли, — но решил, что отдых тебе нужнее. — Ему не нужно было добавлять «после вчерашнего секс-марафона».
Умудрившись не уронить простыню, Ханна устроилась на стуле.