Гости горы Кошмара том 3

Буров Егор

Но Визат почти не пострадал. Город продолжал стоять на берегах пролива, но с того дня в городок-колонию Карч появился другой путь по воде. Небольшая часть берега, отделяющая залив от внутреннего моря, ушла на дно, образовав пару крупных и десяток мелких островов. Опытные мореходы нашли фарватер и ходили на северо-восточное побережье, минуя таможню Визата. Разумеется, снижение товарооборота сказалось на экономике города, и со временем правители некогда великого полиса лишились политического веса и влияния.

Царь Вазелинпродолжал облагать непомерными пошлинами купцов, отправляющихся в Карч, но в среде торговцев всё чаще звучали

призывы переключить внимание на Одесское направление и покупать древесину у менее жадного правителя Дрейфуса, мол, он хоть и перекупщик, но даже так получается дешевле, чем если идти через Визат.

Несмотря на все попытки конкурентов и злопыхателей, род царя Вазелина богател, наживаясь на нуждах простого народа. Пропасть между слоями населения продолжала шириться. Дошло до того, что многие свободные граждане продавали себя в рабство, лишь бы хоть как-то расплатиться с долгами и прокормить семью. К сожалению, не за всех людей платили нормальную цену — в Визате находился обширный рынок работорговли, на котором можно приобрести самых дешёвых невольников. Причина демпинговой ценовой политики лежала на поверхности — каждую весну из города Карч приходил флот северо-восточных вождей. Небольшие кораблики-ладьи доставляли пушнину, древесину и сотни пленников. В основном здоровых мужчин, но иногда попадались привлекательные женщины. В связи с появлением дешёвой рабочей силы город заполнился обнищавшими жителями, которые сидели на площади у храма и просили милостыню.

Разумеется, Павел понятия не имел о тонкостях политического устройства города и, пройдя сквозь широкие ворота, углубился в лабиринты извилистых улочек. Рядом шагала Арфа с накинутым на голову капюшоном и зорко следила за обстановкой. Незнание планировки сыграло с ними злую шутку — покрутившись по закоулкам, они вышли на территорию рабского рынка. Повсюду стояли деревянные клетки со светловолосыми невольниками-мужчинами, а отдельно находился загон для женщин. Платиновая блондинка хмурилась, и крылья красивого носа раздувались, словно она готовилась выдохнуть волну негодования, трансформировав её во всепожирающее пламя праведного гнева.

Павел заметил состояние спутницы и поинтересовался, что привело дочку дракона в состояние когнитивного диссонанса. Арфа указала на людей за решёткой и заметила, что их взгляд потух и лишился надежды. А она остро чувствует эмоциональную боль и её бесит тот факт, что дочь дракона не в силах им помочь. Неожиданно блондинка остановилась и уставилась на светловолосую женщину с младенцем на руках. Рядом с мамашей сидели две светленькие девочки от трёх до пяти лет по земному летоисчислению. Арфа подошла к торговцу и поинтересовалась, сколько он хочет за невольницу.

Учитывая непрезентабельный вид покупательницы, крупный светлобородый мужчина в шапке, отороченной мехом, с акцентом произнёс:

— Десять мин серебром!

Видимо он думал, что завышенная цена отпугнёт девушку и кудрявого мужчину, но Арфа, слегка изогнув левую бровь, достала из сумки-котомки объёмный мешочек с монетами. Выложив на импровизированный столик дидрахмы, она принялась отсчитывать нужную сумму. К сожалению, кроме традиционных дидрахм весом по шестнадцать грамм, в кошельке имелись и обычные драхмы, которые в два раза легче — Эгида гуляла по многим городом северной части континента, а там предпочитали мелкие деньги. Продавец выразил недовольство, но продолжал наблюдать за пересчётом монет. В конечном итоге,

когда в горку упал финальный серебряный кругляш, он вывел женщину, а детей оставил в загоне. Девочки разрыдались, младенец запищал, а работорговец ехидно оскалился и на вопрос, что происходит, ответил, что назвал цену лишь за женщину, а за детей нужно доплатить ещё по пять мин. При этом он оглянулся на двадцать светлобородых мужчин в меховых шапках увешенных оружием. Все громко расхохотались, глядя на возмущённый вид Арфы.

Павел тяжело вздохнул, прекрасно понимая, что дочь дракона не простит подобной шутки и морально подготовился к бою. Однако Арфа сумела удивить. Она сделала глубокий вдох, затем медленно выдохнула и принялась отсчитывать ещё пятнадцать мин.

Глазки хитрого торговца сверкнули алчным блеском, и он сально поглядывал на стройную фигурку покупательницы. Затем как бы невзначай предложил скинуть цену в приватной обстановке. Платиновая блондинка сняла капюшон, затем подкинула монету и согнув между пальцами, оскалилась, показывая торговцу острые клыки. Тот слегка побледнел — от девушки начали расходиться волны силы.

Почти восемь лет назад во время поиска Цацы в землях метисов, Павел учился «выпускать ауру». Так вот, сейчас волна необузданной энергии расходилась по кругу, отталкивая всех светлобородых спутников работорговца минимум на пару шагов. Сам жадный купец плюхнулся на пятую точку и начал отползать, елозя ягодицами по земле. Арфа склонилась к нему и, клацнув клыками, поинтересовалась, а уверен ли он в том, что действительно хочет оказаться с ней наедине? Если да, она с огромным удовольствием проверит, соответствует ли его мужское хозяйство непомерному самомнению?

Затем Арфа собрала все деньги в сумку и, напоследок кинув пару монет работорговцу, подозвала к себе женщину с детьми. Светлобородый мужчина, продолжая сидеть на земле, дал знак спутникам, чтобы те не вмешивались. Павел пожал плечами и догнал новоявленную рабовладелицу. Она, продолжая пыхтеть, как закипающий чайник, заявила:

— Ночью вернусь и оторву ему голову.

— И к чему ты устроила представление? Захотелось влипнуть по самые не балуйся? — поинтересовался Павел. — Зачем тебе женщина?

— У неё дети! А папа говорил, что нельзя обижать матерей с младенцами!

— Но ты никого не обижала! Этой выходкой ты привлекла много внимания.

— Плевать. Сейчас идём к храму и найдём Арту.

— Кого? — удивился Павел.

— Дочку Арталии и папы. Она единственная, кто решил не изображать из себя воительницу, а занимается лечением, — пояснила Арфа. — Отдам женщину ей. Пусть заботится, раз уж хочет казаться хорошей.

— Почему «хочет казаться»?

— Она продуманная и хитрая, — ответила дочь дракона. — Из всех детей самая слабая, но в плане манипулирования ей нет равных.

— Ты с ней враждуешь? — уточнил Павел.

— Нет, мы в принципе не можем воевать друг с другом. Папа предупредил, если брат пойдёт на брата, умрут оба! то же самое с сёстрами, так что мы одна большая дружная семья.

— Судя по тону не всё ладно в ваших взаимоотношениях.

— Ничего серьёзного. Я — истеричка, Арта — чистюля, а Хана — врединка!

— Интересные у вас прозвища.

— Папа любил давать погоняла. Как он сам себя называл: душевный человек, то есть знатный душегуб! Как-то наловил дюжину демонов и закинул в вольер, а потом сказал: «Приберитесь тут, чтобы ни пылинки не осталось!»