Гостиница «Столица»
Шрифт:
М. Копакин:
Вот как. Ну что ж, не смею Вас задерживать. Только спускайтесь на дальнем лифте, пожалуйста.
Захар:
Отчего такая категоричность?
М. Копакин:
Ближайший лифт занят… рабочими. Они поднимают оборудование для разбора завала и долго грузят его в кабину.
Захар:
Благодарствую за подсказочку! Хорошего Вам дня!
Захар
С. Капустин:
Евгенич! Где он? Где он, чёрт возьми?
Д. Великий:
Куда делся этот каналья?
М. Копакин:
Ушёл. Уехал домой.
М. Шейнкман:
Как уехал?! Куда?!
М. Копакин:
Я же говорю — домой. Место, в котором его ждут. И которое ему по зубам. В котором он никого не подвёл.
С. Капустин:
Копакин, сволочь! Ты его упустил?!
А. Сидоров:
Поверьте моему житейскому опыту: мелкий подлец не мог успеть покинуть здание. Мы разминулись.
С. Капустин:
Все вниз!
Начальники покидают номер. М. Копакин всё стоит у окна. Подышав на стекло, он решает протереть его рукавом, но всё окно вместе с рамой выпадает наружу. Задумчиво и грустно Копакин повторяет слова Капустина.
М. Копакин:
Все вниз… Все вниз… Раз все вниз… (перегибается через подоконник) Может, и мне тоже?
Гаснет свет.
Явление III
Захар в обезображенном холле. Один.
Захар:
Ну что, господа коммерсанты. Пробыл я у вас неполных три дня. Думаю, трёх купюр по сто рублей хватит. Где-то тут на стойке была бумага. Вот она! Что бы им написать? «Уважаемые начальники гостиницы…» Нет, слишком официально. «Козлы «Столичные…» Слишком уважительно. Наверное, так: «Дорогие мои, любимые нелюди. Премного благодарю каждого из вас за то, что сделали моё пребывание в N нечеловеческим. Мне кажется, я обрёл себя. Это, надо признать, бесценно, но я буду чувствовать себя неловко, если уйду, не заплатив. Потому оставляю вам три купюры номиналом в сто рублей и общей стоимостью в триста рублей — по одной на каждый выжитый мною день. С наилучшими пожеланиями скорейшей проказы, Ваш неудавшийся деревенский доктор». И денюжка сверху. Прощай, «Столица»!
Захар выходит в двери гостиницы и навсегда пропадает из города N. В холл вбегают начальники.
С. Капустин:
Где он?! Кто-нибудь видит его?
Д.
Небось за стойкой!
М. Шейнкман:
Да за диванами он!
Все начинают ползать, заглядывая под каждый коврик и ножку, перепрыгивать мебель — остервенело искать Захара. Один спокойный Абрам Назарович замечает послание на стойке регистрации. Зовёт всех. Все молча одновременно читают из рук Капустина.
С. Капустин:
Вот подлец! Вот мерзавец! Наворотил дел и ушёл! Как таких Земля только носит! Найти его! Лично все уши повыкручиваю! Я ему… я ему сторублёвые позапихиваю в такие места, о существовании которых он даже догадывается!
Во время злобной тирады Капустина в здание заходит директор. Все его замечают, кроме стоящего спиной к выходу Капустина.
С. Капустин:
Да он у меня жрать будет этих прусаков килограммами! Через трубочку! И в туалет через трубочку ходить будет!
Директор:
Кхм. Вы, надеюсь, не обо мне.
Немая сцена. Капустин долго осознаёт происходящее.
Директор:
Пока Вы думаете, у меня два вопроса: какого чёрта вы все сотворили с моей «Столицей» и что вообще происходит? Кстати, вас должно быть восемь. Где ещё один?
За окнами холла видно, как что-то громоздкое пролетает сверху вниз и громко ударяется об землю.
С. Капустин:
Ваше Вашество! Вы приехали! Какой сюрприз!
Директор:
Я три дня назад сказал некому Ивану Иванову, что прибуду сегодня.
С. Кпаустин:
Ой…
И. Иванов:
Наверное, связь барахлила…
Директор:
Ещё раз: что происходит и где восьмой?
Со стороны лифтов выходит живой и здоровый Копакин.
М. Копакин:
Товарищ директор, здравствуйте. Я — Михаил Евгеньевич Копакин, начальник службы безопасности «Столицы». Восьмой. В случившемся есть моя вина, не отрицаю и очень признаю и рад был бы наказанию по всей строгости закона. Но они меня втянули в пучину беззакония. С ними нельзя оставлять гостей.
Директор:
Кто «они»?
Михаил Евгеньевич молча переводит взгляд на оставшихся начальников. Глаза директора тоже падают на остальных. Кучка испуганных начальников жмётся друг к другу, становясь всё меньше, ниже и испуганнее.
Конец второго действия.