Гостиница «Столица»
Шрифт:
Бабка померла на каком-то из верхних этажей, а я у его сына и купила всё за бесценок: пятьдесят тысяч и бутылка.
И. Иванов:
Погодите. Это в долларах?
Л. Совдепкина:
Да ну что Вы.
И. Иванов:
Евро?
Л. Совдепкина:
Боже упаси пользоваться деньгами наших идеологических врагов, Иван Иваныч! В рублях это.
И.
Ну да, ну да. А, понял! Бутылка сильно дорогая?
Л. Совдепкина:
Ноль-пять нашей, столичной. И вообще, чего Вы пристали ко мне с этой мебелью? Чините давайте кран.
И. Иванов:
Просто не пойму. По бумагам — мильон, а по факту купили за ещё меньшие копейки.
Л. Совдепкина:
Иван Иваныч, Вы же знаете Абрама Назаровича. Он непредвиденным расходам расстроится меньше, чем когда расписанный бюджет не будет освоен полность… э-э-э, использован. Вот я и провела всё это дело за миллион, потому как на мебель в том квартале ровно столько и было выделено. Мебель есть?
И. Иванов:
Ну, есть.
Л. Совдепкина:
Бюджет закрыт?
И. Иванов:
Ну, закрыт.
Л. Совдепкина:
И все довольны. Вечно приходится тащить всё на своих хрупких, женских плечах! Иван Иваныч, мы тут в темноте уже управились, даже окно поставили.
И. Иванов:
И у меня всё готово. Включаем-с свет. Так. Вуаля, как говорят испанцы! Можем уходить.
Все покидают номер. В номер заходит Захар с порванной рубашкой и синяком под глазом.
Захар:
Нет, ну это просто возмутительно! Где телефон?! Где телефон, я спрашиваю! Ага, вот он. Ну-ка. О-хо-хо! Даже гудок теперь есть! Алло? Алло! Стойка регистрации? Управляющего ко мне! В 100997, да!
Семён Сергеевич входит в номер.
С. Капустни:
Да-да. Я уже здесь!
Захар:
(С. Капустину) Да как Вы это делаете постоянно? (В трубку) Алло! Да! Не надо уже ничего, тут он. Ничего мне не надо больше, нет. Сами оцените свою работу по пятибалльной шкале! Ариведерчи!
С. Капсутин:
Что случилось? Номер, как я вижу, в удовлетворительном состоянии и…
Семён Сергеевич подходит к батарее центрального отопления.
С. Капустин:
…Теперь Вы не будете мёрзнуть.
Захар:
Включили
С. Капустин:
Я так понимаю, Вам мешает свет в номере, верно? Это не проблема. Я отключу его прямо сейчас!
Захар:
Куда Вы пошли! Не трогайте мой свет! Стойте на месте!
С. Капустин:
Молодой человек, Вы определитесь. Давайте сделаем глубокий вдох и выдох. Вот так. Вдох и…
Захар:
Не надо меня успокаивать. Мне Ваши работники сказали, что в ресторане для меня всё бесплатно.
С. Капустин:
(В сторону) Сволочи!
Захар:
Пришёл я, думал, борща поем да с ватрушками. Или блинов. А у Вас там: шаурма, плов, люля — всё жирное, остывшее, так ещё денег с меня требовала эта Ваша… Как там её? Здоровая такая.
С. Капустин:
Мария Ивановна?
Захар:
Да, Шейнкман которая. Я спрашиваю: «Отчего в русском городе, в ресторане русской гостинцы нормальной еды нет?» А она мне: «Что в меню сказали внести, то и продаём.» Я, разумеется, в корне не согласный с политикой заведения, интеллигентно попросил сварить пельменей. А она: «С вас триста рублей.» Триста рублей, Семён Сергеевич! При том, что меня обещали накормить даром! Чёрт с ним, заплатил. Как раз триста рублей с собою было, ни больше, ни меньше. А она что?
С. Капустин:
Что же?
Захар:
Подала — за триста-то рублей! — разваренную кашу из теста и перемороженного мяса. И вот ещё. Смотрите, что у меня в пальцах.
С. Капустин:
Что это?
Захар:
Я бы даже сказал, не что, а кто. Это Олег. Я не силён в энтомологии, но невооружённым взглядом видно, что это прусак.
С. Капустин:
Да Вы что! Какая прелесть. А в Пруссии все такие маленькие и рыжие?
Захар:
Это таракан.
Семён Сергеевич отпрыгивает с визгом.
Захар:
И вообще, почему все в этой гостинице называют рестораном обычную столовую?
С. Капустин:
Молодой человек, ну какая же это столовая? Там большими буквами золотом по платине написано: «РЕСТОРАН СВИНОХРЮЧ». И будьте добры, спрячьте Олега…