Гостья из прошлого
Шрифт:
– Наркотиками давно балуешься?
– Каким наркотиками? – сделал Максим удивленное лицо. – О чем это вы?
– А ты не знаешь, о чем?
– Нет. Первый раз слышу.
– Ладно, хватит! – рявкнул Жора. – Побазарь еще тут у меня! Упеку на пятнадцать лет – будешь на зоне сказки рассказывать!
– За что?
– За то самое! Анжелу знал?
– Какую? Коринскую?
– Коринскую, Коринскую.
– Знал, конечно.
– Ты ее убил?
– Да вы что? – уставился на нас Максим. Теперь страх в его глазах стал совсем
– А кто же? Тебя же видели вчера там!
– Кто?
– Кто, кто! Свидетели, вот кто! Так что ты давай, думай, как признание писать будешь.
– Но… меня не могли там видеть, они все врут, ваши свидетели!
– А ты подумай, кому больше поверят: тебе, наркоману сраному, или добропорядочным гражданам?
Никаких свидетелей, конечно, не было. Просто Жора брал сопляка на пушку.
Максим облизнул пересохшие губы.
– Но я… правда, не убивал. Честное слово! Я даже не был у нее. Вернее… Я пришел вечером, когда ее уже… Мне соседка сказала, что Анжелу убили. Спросите у нее!
– К сожалению, уважаемый, это еще ничего не доказывает. Ты мог убить ее днем, а вечером просто вернуться туда с понтом, мол, ничего не знаю, ничего не ведаю.
– Да нет же, вот я вам клянусь как перед богом, что это не я! Зачем мне убивать Анжелу?
Жора оставил последний вопрос мальчишки без внимания и спросил в свою очередь:
– А чего это ты на бога ссылаешься? Верующий, что ль?
Пацан кивнул.
– Вот видишь! А у нее библию нашли. И распятие. Может, это ты ей и подложил? Убил – и подложил.
– Но зачем?
– Как зачем? Ты же наркоман. А наркоманы – они все с прибабахом. Вот и распятие появилось.
– Да нет же, нет! – простонал Максим. – Ну как мне вам доказать?
– Да что ты собрался доказывать? Тебе как раз этого не надо. Это мне нужно доказать, что ты убил Анжелу. Вот ты у меня посидишь без своего зелья пару дней, а потом во всем признаешься!
Последнее замечание повергло мальчишку в отчаяние.
– Я не выдержу! – прошептал он.
– Значит, сдохнешь, – безжалостно сказал Жора. – Ты все равно скоро сдохнешь. Не сейчас, так через пяток лет. Какая разница?
Я не ожидала от Жоры такой жестокости. Мне даже жалко стало Максима.
Жора вызвал охранника, и Максима увели в камеру.
– Ну вот, пусть посидит, – вытирая лоб, произнес Жора. – Одумается.
– Жор, а вдруг это не он? – неуверенно спросила я.
– Ты же мне сама твердила!
– Ну, я твердила, чтобы его проверить просто, убедиться. А зачем нам левое признание?
– Ладно, завтра видно будет, не переживай! Поехали домой. Да не волнуйся ты так, ничего с ним не случится до завтра. Будет на своем стоять – отпустим. Вызовем родителей, объясним ситуацию, настоим, чтобы отправили его на лечение. Все.
Мы поехали ко мне. Я была настолько подавлена всем увиденным за вечер, что безропотно позволила Жоре идти со мной. Но была очень вялой, так что даже Жора, несколько удивленный, быстро
На следующий день Максим не признался. Вид он имел весьма печальный: глаза ввалились, лицо было бледным и исхудавшим. Жора помучил его еще немного, потом выматерил и дал пинка под зад, припугнув напоследок пожизненной каторгой.
– Ну, и что теперь делать? – грустно спросила я бывшего мужа.
– Как что? Начинать все сначала, – ответил Овсянников.
Я поехала на работу, а когда вернулась, то услышала, как надрывается мой телефон. Я схватила трубку и услышала Ольгин голос. Сестра что-то отчаянно кричала, прерывая свои крики бессильными постанываниями. Из всего этого набора звуков я смогла, наконец, уловить, что этот маленький кровопивец ее достал окончательно.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ ОЛЬГА
Когда я приехала к себе, Колька был дома. Квартиру он мою, слава богу, спалить не успел. Но прокурил, как мне показалось, насквозь. И запах этот, кажется, впитался навечно в стены, в потолок, в одежду и постельное белье. Сам оторвяга сидел в кресле с ногами и докуривал последний вонючий окурок.
Я подлетела к нему и попыталась выхватить окурок.
– Все, тушу уже! – проворчал Колька.
– Откуда ты их набрал? – набросилась я на него.
– Настрелял, – ответил пацан.
Я схватилась за голову и принялась раскачиваться. Потом пришла немного в себя и заговорила, стараясь как можно четче произносить слова:
– Послушай, Коля! Сейчас я несу за тебя ответственность. Я отвечаю за твою безопасность. И от тебя в очень большой степени зависит, окончится ли все благополучно или нет. А ты вместо того, чтобы мне помогать, вставляешь палки в колеса. Тебе что, безразлична твоя судьба?
– Нет, – помотал головой Колька-Окурок.
– Тогда почему ты все делаешь мне назло? Где ты шатался? Ты же только сейчас пришел! Да-да, не удивляйся! Я же вижу, что на твоих ботинках свежая грязь. Когда мы с Полиной привезли тебя домой, грязи на твоих башмаках не было. И этих окурков у тебя тоже не было. Куда ты выходил и зачем?
Колька потупился, потом поднял голову и сказал:
– Курить очень хотелось. Прямо до дрожи.
– Господи! Да неужели нельзя победить в себе эту привычку? Ведь достаточно одного только усилия воли – и ты избавишься от этой зависимости!
Колька очень выразительно посмотрел на бутылку из-под бабушкиной наливки, которую мы так и не убрали с балкона… и я сразу же захлопнула рот.
Потом задумалась над Колькиными словами, и меня начали терзать противоречивые чувства. С одной стороны, я понимала, что в Колькином намеке есть рациональное зерно. В самом деле, мне без наливочки и прочих вкусных напитков ох как тяжело! Но с другой – это совсем другое. И вообще… не его это сопливое дело!
Так я и сказала пацану:
– Не твое дело! Ты еще ребенок! Успеешь всяких пакостей нахвататься.