Гостья из Шармбатона
Шрифт:
Дни сменяли дни. Разговоры мальчишек сводились на обсуждение уроков, разговоры девчонок сводились только на обсуждение мальчишек… Кстати, как оказалось Гарри был самым популярным мальчиком всей школы. Парвати в полном восторге призналась в том, что Гарри пригласил в прошлом году ее на бал, но, поморщив носик, призналась, что танцует он ужасно и вообще он не любит танцевать. Лаванда рассказала, что считает, что он без ума от Чжоу Чанг, но уверена, что это лишь короткое увлечение. Девчонки заверяли Джессику, что Гарри рано или поздно бросит виться за этой «косоглазой
Что касается Гермионы, то той выделили отдельную комнату, так как она пожаловалась МакГонагалл, что девчонки своими разговорами мешают ей работать. Ее комната была расположена рядом с входом в девчачью спальню. Но не смотря на это, Гермиона разваливалась от обязанностей старосты.
Рон пытался ей помогать, но у него это плохо получалось. Он с ужасом смотрел на первокурсников, окруживших его со всех сторон и пытался от них отвязаться, тем временем, как Гермиона, помогала с домашними заданиями других учеников.
Гарри метался между ними, пытаясь привязаться к ним, что бы помочь, или еще что-нибудь сделать, но старосты лишь отмахивались. «В конце концов, это наши обязанности, а не твои!» — в сердцах воскликнул Рон, когда Гарри предложил свою помощь. С тех пор Джессике приходилось заменять роль Рона и Гермионы, но она видела, что Гарри скучает без них.
В конце недели надо было идти к Дамблдору. Каково же было ее удивление, когда в его кабинете сидело 3 ученика. Дамблдор привстал.
— О, Джессика, здравствуй. Начнем наше мини-заседание. Эти ученики, — он указал на ребят, — согласились нам помочь.
Джессика узнала Эрни МакМилана из Пуффендуя, Джона Калеба из Когтеврана и к своему удивлению Кейшу Йорк.
— Сегодня единственный раз, когда мы собираемся все. Теперь все что вы узнаете, — обратился он к представителям факультетов, — сообщайте Джессике. А ты Джессика приходишь ко мне и докладываешь. Всем ясно?
Ребята кивнули.
— Тогда выкладывайте, что видели, что слышали.
— В Пуффендуе тишина, — сказал Эрни, — ребята еще обсуждают гибель Седрика, но никто не обвиняет Гарри. Почти все считают его нормальным.
— В когтевране, — махнул рукой Джон, — некоторые верят статьям и считают Гарри ненормальным. Но вроде никто не собирается ничего предпринимать.
— В слизерине дела хуже, — мрачно сказала Кейша, — Драко Малфой, по-видимому, просто ненавидит Поттера. Он пытается подколоть его, как только может. Но пока ничего опасного. Все они считают, что Поттер, абсолютно нормальный, но они жутко обожают статьи в которых его унижают. На доске объявлений уже целая коллекция, как военные трофеи. Малфой же кидается в фотки Поттера волшебными дротиками.
— Джессика? — спорил Дамблдор.
— Ну, во-первых, он переписывается с каким-то Сириусом тире Бродягой. Письма Гарри посылает не своей совой, а совой своего друга, потому что этот Сириус так просит. Мне кажется, что он переписывается с…
— Подожди секунду, — взмахнул рукой директор, — ребята вы свободны, Джессика сейчас продолжим.
Ребята вышли, оставив Джессику и директора одних.
— Гарри переписывается со своим крестным, Сириусом Блеком, — объявил Дамблдор,
— Тот, что умер? — подняла одну бровь Джес.
— Нет, он съиметировал свою смерть. Короче, Сириус не виновен. Помнишь того мужчину, который после рассказа Беллы вскочил на ноги — это и был Сириус… Итак, что еще?
— Я давно хотела рассказать, — протянула Джессика, — я думаю, что нужно немедленно передать права на опекунство другим людям. Его бьют! Когда я нашла его, он был в чулане со сломанной кистью, разбитыми очками и кучей синяков. Это нельзя просто так оставить! Это жестоко!
— Да, я понимаю, Джессика, — нахмурился Дамблдор, — но я надеялся на поимку Питегрю, что бы Гарри смог жить у Сириуса. Он любит мальчика, и Гарри был бы рад. Я же сказал, мы работаем над этим.
Джессика вздохнула, чуть успокоившись.
— Тогда у меня есть вопрос, — сказала она, — Гарри очень силен, я видела, как он таскает чемоданы, ему ничего не стоило защитится от мальчишек. Так почему же…
— Видишь ли, — вздохнул Дамблдор, — впервые, когда мальчишки напали на него. Он защитился. Да, он был разозлен и мог справится с тремя мальчишками по габаритам в два раза больше его самого. Но когда он гневается, то его волшебная сила выходит из под контроля. Обоих друзей Дадли отбросило в стенку, и оба получили тяжелые сотрясения мозга. Гарри хотели исключить из школы, я еле выкрутил его из этой истории. Поэтому он боится сопротивляться. Он боится, что история повториться и тогда я не смогу его защитить. Когда он зол, то это очень опасно для окружающих. Например, его тетушка, оскорбившая его родителей, надулась как мячик, в позапрошлом году. У несчастной Петуньи, наверное, разбит не один сервиз, а в зоопарке исчезло стекло в террариуме, за которым сидел боа констинктор.
— То есть, он боится злиться? — в замешательстве воскликнула Джессика.
— Именно так, — кивнул Дамблдор.
— И еще, — добавила Джес, — он всегда хмурый и выглядит он не на пятнадцать, а на все двадцать. Его можно найти в любой толпе, потому что он сильно выделяется серьезностью лица. Будто он перескочил детство…
— На его долю вышло слишком много испытаний, — спокойно сказал Дамблдор, — он больше всех моих учеников знает о страхе, ужасе и боли. Кстати, я обещал тебе показать все то, что рассказывал мне Гарри все прошлые четыре года.
Глава № 8
Статья
Дамблдор поднялся и заглянул в шкаф. Джессика с интересом заерзала в кресле, ожидая. Дамблдор же вытащил из шкафа Омут Памяти и поставил его перед Джес. Та вздохнула, робко посмотрела на директора, который утвердительно кивнул, и заглянула в чашу.
Там чуть покачивалась картинка — Гарри, полусидящий в кровати больничного крыла. Вообще-то Джессика еле-еле узнала его. Он был маленьким, улыбающимся, совсем наивным и беззащитным. Он рассказывал, как он, вместе со своими верными друзьями Роном и Гермионой спасал филосовский камень. Он говорил чуть взволнованно, чуть испуганно, но тем не менее в его голосе был просвет требовательности.