Гостья
Шрифт:
— Пошли, — сердито позвал ушедший вперед Джаред.
Я вздрогнула и поспешила за ним, жалея, что позволила себе отвлечься. Видно было, как сильно его раздражает необходимость лишний раз со мной говорить.
Наконец мы добрались до пещеры с подземными реками. Я не надеялась получить фонарь и оказалась права. С потолка, как и в большой пещере, лился тусклый свет, только миниатюрных лун было всего чуть больше двадцати.
Джаред стиснул зубы и уставился в потолок, а я нерешительно направилась к дальней пещере с черным бассейном. Я подумала, что если я оступлюсь и упаду в кипящий подземный источник, Джаред воспримет
«Думаю, он расстроится, — заявила Мелани. — Если мы упадем».
«Вряд ли. Возможно, это всколыхнет боль потери, но он обрадуется, что избавился от меня».
«Потому что он тебя не знает», — прошептала Мелани и неожиданно затихла, словно ее внезапно покинули силы.
Я замерла. Неужели Мелани только что сделала первый комплимент в мой адрес?
— Быстрее там, — рявкнул из-за стены Джаред. Подгоняемая страхом, я торопливо закопошилась в темноте.
По возвращении оказалось, что Джеб дожидается нас у голубой лампы; у его ног лежали два комковатых цилиндра и два неровных прямоугольника. Раньше я их тут не замечала. Наверное, пока нас не было, он их откуда-то принес.
— Ты здесь сегодня спишь или я? — небрежным тоном обратился Джеб к Джареду.
Джаред посмотрел на сложенные у ног Джеба предметы и коротко ответил:
— Я обойдусь одним спальником. Джеб приподнял густую бровь.
— Эта тварь — не человек. Ты сказал, что решаю я, так что отвали.
— Она же не зверь какой. Даже с собаками так не поступают.
Джаред только крепче стиснул зубы.
— Ты ведь жестокостью никогда не отличался, — мягко произнес Джеб, поднял один из валиков, закинул его на плечо и прихватил один из прямоугольников — подушку.
— Прости, милая, — сказал он, проходя мимо, и похлопал меня по плечу.
— Перестань! — прорычал Джаред.
Джеб пожал плечами и неторопливо побрел прочь. Я поспешила укрыться в своей норе: забилась поглубже, свернулась калачиком, — мне вдруг захотелось, чтобы меня никто не видел.
Вместо того чтобы как обычно беззвучно затаиться в наружном туннеле, Джаред расстелил спальник прямо у входа в мою тюремную камеру. Он хорошенько взбил подушку (возможно, намеренно громко, чтобы я заметила), растянулся на подстилке и скрестил руки на груди, так что в отверстии виднелись только его сложенные руки и часть живота.
Его кожа была темно-золотистого оттенка, как в моих недавних снах. Удивительно — часть моего сна лежала во плоти всего в пяти футах от меня. Нереально.
— Мимо меня не проберешься, — предупредил он и зевнул. Его сонный голос звучал мягче, чем раньше. — Попробуешь — убью.
Я не ответила. Его предупреждение меня задело. С какой стати мне пробираться мимо него? Куда мне идти — в лапы варваров, которые только и ждут чего-нибудь в этом роде? А даже если, допустим, мне каким-то чудом удастся мимо них проскользнуть, куда дальше? Обратно в пустыню, которая чуть меня не зажарила до смерти в прошлый раз? Неужели он думает, что я на такое способна? Какой коварный план по уничтожению их мирка, по его мнению, я вынашиваю? Неужели я выгляжу настолько всемогущей? Я же беззащитна, совсем…
Джаред погрузился в глубокий сон, стал метаться и дергаться, как в воспоминаниях Мелани. Такое случалось, если он был сильно расстроен. Его пальцы сжимались и разжимались, а я гадала, не мою ли
В полной тишине прошло несколько дней — может быть, целая неделя, не знаю. Джаред молчаливой стеной встал между мной и остальным миром, ограждая меня и от плохого, и от хорошего. Я слышала лишь свое дыхание; видела лишь черную пещеру, круг бледного света, знакомый поднос с одним и тем же пайком, короткие, украдкой, взгляды Джареда; касалась лишь пористых каменных стен; чувствовала лишь вкус горькой воды, черствого хлеба, пресного супа, волокнистых кореньев, — снова и снова, изо дня в день.
Это было весьма странное сочетание: постоянный страх, непрерывный физический дискомфорт и мучительное однообразие. Сложнее всего было вынести убийственную скуку. Моя тюрьма служила камерой сенсорной депривации.
И я, и Мелани боялись сойти с ума.
«Мы слышим голоса в голове, — заметила она. — Это опасный признак».
«Мы разучимся говорить, — переживала я. — Сколько времени мы уже ни с кем не общаемся?»
«Четыре дня назад ты поблагодарила Джеба за принесенную еду, и он ответил. Ну, мне кажется, что прошло четыре дня… По крайней мере, с тех пор мы спали четыре раза. — Она вздохнула. — Хватит грызть ногти, я еле избавилась от этой вредной привычки».
Отросшие ногти меня нервировали.
«Да ладно тебе. О вредных привычках недолго придется беспокоиться».
Джаред запретил Джебу носить мне еду. Теперь кто-то оставлял поднос в конце коридора, и Джаред его забирал. Меня кормили одним и тем же — хлеб, суп и овощи — два раза в день. Иногда приносили вкусности для Джареда, пакетики со знакомыми названиями: «Ред вайнс», «Сникерс», «Поп тартс». Интересно, как люди добывают эти лакомства?
Разумеется, я не думала, что он со мной поделится, но иногда спрашивала себя, не рассчитывает ли он на это. Я с удовольствием слушала, как он ест, демонстративно чавкая и причмокивая, — наверное, с той же целью, с какой взбивал подушку в первую ночь.
Как-то раз Джаред медленно открыл пакет «Читос», и густой запах сырной отдушки поплыл по пещере… манящий, аппетитный. Джаред не спеша, с громким дразнящим хрустом, отправил в рот горстку чипсов.
В животе у меня громко заурчало, и я звонко расхохоталась. Мне не удалось даже припомнить, когда еще я так смеялась, если не считать приступа жуткой истерики в пустыне, которую вряд ли можно было назвать смехом. Меня и раньше-то, еще до того как я сюда попала, трудно было развеселить. Но по какой-то причине мне показалось ужасно смешным то, как разошелся мой желудок от одного запаха каких-то чипсов. Я не смогла сдержать смех. Определенно, признак надвигавшегося сумасшествия.
Моя выходка почему-то задела Джареда — он поднялся и пропал из виду. Вскоре хруст послышался откуда-то издалека. Я выглянула в отверстие: Джаред сидел в темном конце коридора, спиной ко мне. Я поспешно втянула голову — а вдруг он обернется и заметит, что я подглядываю? С тех пор он старался держаться в конце коридора и только на ночь укладывался у входа в мою тюрьму.
Дважды в день — или, точнее, два раза за ночь, поскольку людей я не видела, — Джаред выводил меня в пещеру с реками. Несмотря на страх, это было самое приятное: единственная возможность отдохнуть от тесноты крохотной пещерки, в которой приходилось сидеть, скрючившись в три погибели. Каждый раз было все сложнее залезать обратно.