Государь революции
Шрифт:
Два гвардейца четко и торжественно распахнули створки дверей передо мной.
— Его Императорское Величество Государь Император Михаил Александрович!
В длинном зале все встали и склонили головы. Останавливаюсь у своего места во главе стола и обвожу взглядом присутствующих.
— Честь и Служение!
Прозвучало бодро, а в ответ…
А в ответ — тишина. Я изогнул бровь, глядя на присутствующих выжидательно. Наконец, первым ответил Сандро.
— На благо Отчизны.
Произнесено было, мягко говоря, не совсем бодро, но было произнесено. Я молчал, ожидая. Вторым сдался Сергей Михайлович. Затем, мой Наследничек — Павел Александрович, а после него присоединился князь Александр Георгиевич Романовский, он же седьмой герцог Лейхтенбергский. Потом… Потом это приветствие четко произнесла Стана. На нее взглянули с изумлением, кое-кто
— На благо Отчизны.
Тут я заметил, как Милица аккуратно толкает локтем своего благоверного и Петр Николаевич, слегка поморщившись, присоединяется к новому приветствию. Разумеется, вслед за ним "новоприветствовала" меня и сама Милица, демонстрируя всем свои видом смиренную готовность подчиниться воле своего благоверного супруга. Эх, в театр бы ее, да не в ложу великокняжескую, а на сцену.
Что ж, мой давешний экспромт дал свои плоды. Не зря я вчера на Высочайшем приеме в честь Праздника Служения сугубо светски перекинулся со Станой несколькими общими фразами, где между словами о погоде, я светски просил передавать привет ее царственному родителю. Да и посетовал на то, что его пребывание во Франции теперь может стать не таким уж и спокойным. После чего участливо поинтересовался его планами, в контексте того, что, мол, хотя, конечно, хлеб изгнанника горек везде, но, быть может, на курортах Италии, подальше от войны, ему было бы комфортнее? Отцу наверняка будет лучше поближе к дочери. Тем более, воля ваша, Италия такая прекрасная страна, мне она решительно нравится куда больше Франции! И люди там просто бесподобные. Кстати, как там поживает родная сестра — королева Италии? Замечательно? А муж ее? А семья как? Детки как? Чудесно? Говорят, что ее старшая дочь Иоланда совсем уж расцвела? Что вы говорите! Совсем красавица стала? Вот повезет кому-то, не правда ли? Да-да, вы правы, это была бы во всех смыслах замечательная партия, уверяю вас! Да, да, и передайте, при случае, мой искренний привет вашей сестре и ее детям, а Виктору Эммануилу III я сегодня же отпишусь сам! И, конечно же, передавайте привет своему венценосному отцу, заверьте его от моего имени в моей безусловной поддержке дела освобождения Черногории от оккупации и восстановления полной независимости вашего королевства!
Ну, и в таком вот духе. Обычный светский треп о погоде и превратностях климата. Стана, все намеки поняла правильно и тут же сделала стойку. Во всяком случае, как доносит моя всяческая агентура, во время приема она несколько раз подходила к сестре, и они о чем-то оживленно шептались, поглядывая по сторонам, а после приема поехали вместе с мужьями в особняк Петра Николаевича, где, запершись в отдельной комнате, долго говорили, да так скрытно, что никому подслушать суть разговора так и не удалось. Но, видимо, определенные выводы ими сделаны были, если судить по сегодняшним событиям. Впрочем, это было довольно легко спрогнозировать, ведь сестры всегда ставили интересы родной Черногории и чаяния собственного царственного папаши куда выше, чем интересы России. А уж интересы своих благоверных оценивали исключительно исходя из своих персональных выгод и усиления собственного влияния в России. Не удивительно, что они клюнули на мою маленькую провокацию, ведь какие ослепительные перспективы открылись бы перед ними, если бы удалось усилить влияние своей партии за счет, пусть призрачной, но возможности сделать родную племянницу русской Императрицей! Так что…
Так что, видимо, было решено пока не противопоставлять себя Императору, временно умерить аппетиты и попытаться выжать максимум из дальнейшего развития ситуации. Причем, думается мне, что их мужья позволили себя убедить по схожим причинам. Врожденная осторожность и даже некоторая трусоватость Николая Николаевича подсказывали ему мысль, что лучшей тактикой в этих обстоятельствах будет выжидание и милостивое позволение таскать каштаны из огня кому-то другому. Петр же Николаевич, традиционно поддержал брата в подобных раскладах, так что оба они, к вящему удовольствию своих жен, позволили им себя уговорить, тем более что "новоприветствие" и избегание открытого со мной противостояния сегодня их, в общем-то, ни к чему не обязывало.
Следом
Что ж, первичный "одобрямс" сформировался, и никто из присутствовавших здесь членов Императорской Фамилии открыто не выступил против меня. Почти никто.
Вопросительно смотрю на единственного промолчавшего человека за столом.
— Ты меня пугаешь, Михаил.
Молчу. Жду продолжения.
— Меня пугает твоя одержимость. Никки никогда бы так не поступил.
— Я сожалею, тетушка. Мне очень жаль, что Никки так не поступил.
— Но…
Это уже Николай.
— Что, "но", брат? Не ты ли во время переписи населения написал в графе "Род занятий": "Хозяин Земли Русской"? А был ли ты ее хозяином, брат? Ты царствовал четверть века и четверть века никак не мог решиться навести порядок! Причем, не просто установить порядок в стране, как таковой, но и даже просто грохнуть кулаком в отношениях с ближайшими родственниками. До чего мы дошли в итоге? До, прости Господи, революции и открытого мятежа. Я тебя люблю, как брата, я высоко тебя ценю, как семьянина и благородного человека, но, прости, Никки, страну ты… эм… потерял!
— Да что ты такое говоришь!
Перевожу взгляд на нового, так сказать, спикера.
— Что?
— Как ты можешь сравнивать и так спокойно говорить о казни двоюродных братьев!
Сергей Георгиевич Романовский, 8-й герцог Лейхтенбергский. Так сказать, собственной персоной. Троюродный брат, между прочим.
— Что, капитан, устав не велит казнить за мятеж на корабле?
— Но…
— Никаких "но", капитан второго ранга! Встать, когда говорите с Верховным Главнокомандующим!
Тот на автомате подорвался, еще не понимая, куда все зашло. Меж тем я гну свою линию.
— Здесь не семейный совет, ибо никто из вас так и не решился взять на себя ответственность испросить его созыв. Здесь, по Высочайшему повелению, собрался правящий Дом для воплощения в жизнь генеральной линии Государя Императора.
Повисла гнетущая тишина. Думается, что электрическое напряжение в этом зале позволило бы сейчас осветить пол-Москвы.
— Фронда вскружила многим головы. Николай слишком многое позволял. Долгие годы. Есть желающие продолжать?
Молчание.
— Либо вы со мной, либо дверь там.
Обвожу взглядом всех собравшихся и жестко продолжаю.
— Прежнего мира больше нет. Война ставит точку. Могущество Европы истощено, а Россия держится из последних сил. Гибель многих великих европейских держав предопределена. Распад Германской, Австро-Венгерской и Оттоманской Империй произойдет в ближайший год, максимум два. Если мы не предпримем решительных мер, гибель ожидает и Россию, а, возможно, и французские и британские колониальные империи. Мне вручены судьбы почти что двухсот миллионов моих подданных и судьба огромной Империи. И я исполню свой долг невзирая ни на что. Запомните это.
Они смотрели на меня с разным выражением лиц, кто с испугом, кто с настороженностью, кто с растерянностью, а кто и с откровенной неприязнью. Но рта никто не открыл.
— Мы цепляемся за прошлое, боясь взглянуть правде в глаза. Мы давно уже лишние здесь. Мы все, вся Императорская Фамилия, вся родовитая аристократия, в своем упорном нежелании что-то менять, превратились в атавизм и анахронизм. Мы прежние России не нужны. Мы лишь препятствие на пути прогресса. Повторяю. Мы. Прежние. России. Не. Нужны. Точка. Потому что прежней России больше нет. Время вышло. Либо мы возглавим переход Империи в новый мир, либо Россия перейдет туда сама, но уже без нас. Пролив при этом океаны крови, которая будет на совести каждого из членов Императорской Фамилии.