Государева дорога
Шрифт:
– Сколько же операций вы делаете за год? – спросил как-то я И.А. Рыжкова.
– Сотни, – ответил Игорь Анатольевич.
Супруга И.А. Рыжкова Ираида Дмитриевна – тоже знающий и любящий свое дело врач.
Столь же преданы медицине врач-хирург Павел Анатольевич Рыжков и его жена Ольга Юрьевна. Работают они в Котласе.
Семейные традиции замечательной династии Рыжковых не будут утрачены. В Ярославской государственной медицинской академии учатся внуки Анатолия Павловича и Надежды Серафимовны.
А вы знаете, сколько других родных и близких, по примеру Анатолия Павловича, избрали своей профессией профессию врача? Вот такое письмо
«Здравствуйте, Вадим Николаевич!
Получили Вашу бандероль и письмо, спасибо Вам за то, что вспомнили о нас.
Книжечку сразу прочел, понравилась, но с ответом немного задержался.
Спасибо за поздравление с Днем защитника Родины. У меня сейчас стало на одну книгу больше, чем было. Имею «Глухари поют на заре», «Рассказы», вторую «Лесные встречи», да которую прислали, спасибо, и стало у меня три книжечки. Я собираю все, что могу, всех наших писателей никольских: Панова, Павлова, Жданова, Горчакова, Яшина, Бересневой Музы Вячеславовны и других.
Большой привет Вам от всей нашей семьи. Врачами стали сыновья и некоторые внуки. Николай, Игорь, Павел, внучка Катя – акушер-гинеколог, проходит стажировку в областных учреждениях, будет работать в Никольске, внук Алеша заканчивает в этом году клиническую ординатуру при Ярославской медицинской академии. Внучка Лена (дочь Николая) учится на пятом курсе Ярославской медицинской академии, а внучка Ирина (дочь Игоря) окончила 11 класс с золотой медалью и поступила на учебу без экзаменов в Ярославскую медицинскую академию. Есть еще и дети сестер и брата, стали врачами В. Рыжков (г. Мурманск), Рыжков (г. Северодвинск), В. Рыжкова (г. Санкт-Петербург), М. Большаков (с. Кич. – Городок), Е. Баданина (Камчатка). Это я подчеркиваю, что последовали моему примеру быть врачом. Отработал я в медицине 48 лет, 6 месяцев. Ушел с работы З года, 3 месяца назад.
До свидания.
03.04.2009 г.
г. Никольск».
Просто учительница
Однажды заведующий роно Алексей Васильевич Кузнецов пригласил мою маму, учительницу начальных классов с сорокалетним стажем, в свой кабинет. «Софья Андреевна! Мы Вас представили к самой высокой правительственной награде, а Вас удостоили медалью «За трудовую доблесть», – сказал заведующий. На его лице можно было прочесть удивление. Алексей Васильевич поднял брови, отчего на лбу появились складки морщинок. Задумался. Он-то знал о ее призвании, о том, что она любила свою работу, детей, о ее высоком нравственном долге, о достигнутых успехах и даже о ее трудной, но радостной жизни.
Потому и спросил прямо, без обиняков: «У Вас что-нибудь с социальным положением?»
– Возможно. Да и беспартийная я, – сказала мама. – Но дело не в наградах, Алексей Васильевич, – улыбнулась мать. – Не ради них мы работаем. Главное – вырастить, воспитать хорошего человека. Для меня школа – вторая семья. Да что я Вам рассказываю, – спохватилась Софья Андреевна.
Родилась мама в деревне Мишуково Тотемского уезда. Семья жила на Вожбале, в одной из половин большого дома. Вторую половину занимала семья дяди Генаши – брата отца – Андрея Васильевича. Вместе держали больше десятка коров, имели маслобойку. Продавали сливочное масло, реализуя его в Вологде, Москве и Санкт-Петербурге. Масло было высокого качества, только почему-то называлось французским. Но какое же оно французское, если коровы поедали молочные травы наших
Отец Николай Александрович был жителем Тотьмы, имел высшее образование. В стране начались репрессии, и мои родители были вынуждены уехать из родных мест. Предложили Курган или Никольск. Выбрали поближе – Никольск. Отец стал работать преподавателем биологии и химии в средней школе, мама – в начальной. Работа нравилась обоим. Однажды мама заболела. Над глазом появилась опухоль, стала расти косточка. Решили ехать в Ленинград. Но врачи не смогли дать направление. Поехали за свой счет. Приняли на операцию. Институт оказался полувоенным. Болезнь была редкой, и операцию делал профессор как показательную. Она прошла успешно. Как-то в клинику зашел начальник медицинского учреждения.
Увидев у кровати Софьи Андреевны табличку «Платная», остановился.
– А вы кем работаете?
– Учительницей.
Софья Андреевна стоит слева в первом ряду экскурсантов санатория «Красная Москва». Сочи. Снимок довоенный.
– Учительница, и платная? Как же так? Это у нас-то, в Советском Союзе? Сейчас деньги, которые вы заплатили, обратно выдать не можем, но возьмете у нас справку, и получите дома.
Деньги и в самом деле возвратили. Пролетали год за годом. Все чаще и чаще шли проверки. Проверяли происхождение родителей. На семейном совете решили: с работой в школе маме надо повременить. Завели корову Зорьку. Большую, светло-бурую, с рогами. Мама и бабушка Тася заботливо за ней ухаживали, и Зорька давала много молока.
В труде родители воспитывали и нас, детей: Тему и меня. А еще учили доброте, отзывчивости, уважению к старшим. Мама летом успевала сводить нас на цветущий луг к Перовскому озеру или на поляны за сладкой ягодой-земляникой. А осенью – в лесок, за Вахрамеевские поля, за грибами-рыжиками.
Не работала в школе мама два года. Хотя я не велик был (мне было 9 лет), но хорошо помню страшный тридцать седьмой. Тогда у нас в Никольске арестовывали и судили «врагов народа». Помню как-то арестантов вели на суд, то ли в кинотеатр, то ли в Дом пионеров на улице Кузнецова. Встреча была случайной. Помню, потому что горе не обошло стороной наших соседей – Черемисиных. Глава семьи работал заведующим роно. Сроки подсудимым давали большие.
Мама считалась одной из лучших учителей начальной школы, и потому немало детей репрессированных оказалось в ее классе. Она понимала, была убеждена, что это какая-то ошибка, несправедливость. Честная и демократичная, она, как могла, старалась не ранить детские души, помочь в беде.
Побеседовала с каждым, у кого были репрессированы родители, и для каждого нашла доброе слово. Спросила, как дела дома, посоветовала быть внимательнее и ласковее к мамам, братикам или сестричкам. Отдельная беседа была и с остальными учениками, но уже со всеми вместе. Просила понять и разделить чужое горе, чужую боль, отнестись к детям пострадавших особенно чутко и внимательно.
Не помню ни одного случая, чтобы кто-нибудь из невинно осужденных возвратился домой обратно. Зато знаю другое. Из тех учеников четвертого класса, окончивших школу в тридцать седьмом, выросли и стали замечательными врачами, педагогами, инженерами, военными, простыми рабочими все без исключения.