Государево око. Тайная дипломатия и разведка на службе России
Шрифт:
Усилий российской дипломатии оказалось все же недостаточно, чтобы склонить крымского хана к союзу с Москвой. Мухаммед-Гирей пошел на заключение союзного договора с литовским великим князем Сигизмундом, одним из пунктов которого была совместная деятельность против московского великого князя. В 1521 г. обстановка на юго-восточной границе еще больше накалилась. Казанские мурзы во главе с огланом (командующим) Сиди договорились с Мухаммед-Гиреем посадить на казанский трон сына Менгли-Гирея Сагиб-Гирея. С этой целью весной 1521 г. в Казань был направлен отряд гвардии Сагиб-Гирея, который вошел в Казань и учинил погром среди русских и касимовских войск и подданных. Погибло 5000 гвардейцев Шаха-Али и 1000 рурских солдат. Шах-Али с остатками личной охраны в 300 Человек бежал в Москву [318] . Василий III принял шаха «яко сына своего и друга и похвали вельми верность его, хотя же и сам итти на Казань, но не можаше войны ради литовския» [319] . Воцарение представителя крымской династии на Казанском троне означало смену политического курса Казанского ханства. От союза с Москвой Казань переориентировалась на союз с Крымом и Турцией.
318
Похлебкин В. В.Указ. соч. С. 100.
319
Татищев В. Н.Указ. соч. С. 123.
Весной 1521 г. союзные татарские войска вторглись в Россию с двух сторон. Казанское войско наступало с востока на Нижний Новгород, а крымское войско «прииде без вести» к реке Оке. О подготовке похода на Русь в правительстве Василия III было известно от «дизеря» Бургуна-аги и от других осведомленных лиц. Тем не менее, для русских он оказался неожиданностью. Никаких дополнительных оборонительных мер на южных и восточных рубежах принято не было, а сведения от разведки о приближении противника пришли слишком поздно. Крымцы «перевезеся через Оку со всею Ордою», «побив» русские заставы направились к Коломне. Казанское войско, взяв Нижний Новгород, также направилось к Коломне. У Коломны оба войска соединились и пошли на Москву. Василий III, «не имый воинства вблизи, зане вcu быша на рубежах Литовских»,бежал в Волоколамск. Оборона Москвы была им возложена на «русского татарина» Петра Ибрагимовича. Татарские войска подошли к городу 30 июля 1521 г. и стали жечь посады. Через сутки московские власти предложили татарам мир, который через неделю был подписан. Василий III признавал свою зависимость от Крымского хана и обязался платить ему дань. Протекторат России над Казанью прекращался.
Причинами поражения России в войне стали отсутствие согласованности, решительности в действиях воевод, всеобщая растерянность и несовершенство сторожевой службы. До самого последнего момента русское командование не знало, где именно крымцы намеревались переправляться через Оку [320] . После поражения от татар в 1521 г., «с целью разведки и обороны от татарских набегов»,сторожевая служба была усилена. Пограничную службу на степных окраинах Российского государства несли местные жители — рязанцы, путивльцы, рыляне. Из «украинных людей», которых уже в начале XVI в. называли «казаками», формировались легкие подвижные конные отряды — «станицы». Станицы находились в ведении пограничных воевод и наместников и использовались для быстрой передачи вестей, а также для связи Москвы с русскими послами и агентами в Крыму. Но главной, повседневной их службой был пограничный дозор и охрана южных рубежей от татарских набегов. Кроме того, русское правительство решило укрепить границу с Казанским ханством и создать на ней наблюдательный пункт, выдвинутый как можно ближе к Казани. С этой целью был захвачен участок татарской территории на правом берегу реки Суры. При ее устье была заложена крепость Васильгород.
320
Каргалов В. В.На степной границе. М., 1974. С. 56–72.
После набега на Москву 1521 с крымский хан Мухаммед-Гирей направил свои силы на борьбу с Астраханским ханством. Однако в 1523 г., после успешного похода на Астрахань, он был убит ногайскими мурзами. Новым ханом был провозглашен его сын Гази-Гирей. Но Турция не признала его ханом. Весной 1524 г с помощью османских войск ханом стал Саадет-Гирей (1524–1532), сын Менгли-Гирея. В годы его правления военно-политическая активность Крыма снижается. Саадет-Гирей отказался от подчинения Астраханского ханства и усиления крымского влияния в Казани. В самом Крыму усиливается борьба между различными группировками, во главе одной из которых стоял претендент на престол Ислам-Гирей. Раскол в семье Гиреев позволил России укрепить свои позиции в Казани и вернуться к переговорам о союзе с Крымом. Примерно до 1533 г. в русско-крымских отношениях установилось относительное спокойствие.
На Западе основные интересы Русского государства были направлены на соседнюю Литву. В 80-е гг. XV в. Россия начинает вести активную борьбу за порубежные земли Литвы, которые прежде входили в состав Киевской Руси. Первые регулярные дипломатические контакты устанавливаются между государствами в 80-90-х гг С 1487 г. в Москве появляются специальные «посольские книги», где фиксируются только документы, относящиеся к переписке с Литвой. До конца XVI в., когда шел интенсивный процесс объединения Литвы и Польши в одно государство, отношения с Москвой велись от имени великого литовского князя. В соответствии с подписанной унией, Литва соблюдала интересы Польши в своих отношениях с восточными странами, а Польша — интересы Литвы в своих контактах с западными государствами.
С конца XV в. литовские православные князья начинают более активно переходить на службу к великому московскому князю. Причиной тому было усиление роли католической церкви в Литве. Высокооплачиваемые государственные должности в великокняжеском совете были доступны лишь католическим князьям и магнатам. Это ущемляло интересы православных князей и шляхты, которые вместе со своими вотчинами стали уходить в московское подданство. Так, в конце 80-х гг. князья Воротынские, Мезецкие, Одоевские, Бельские и другие перешли в русское подданство со всеми своими владениями в верховьях Оки. Потеря Литвой обширных территорий приводила к постоянным военным действиям на границе государств. Великий литовский князь Казимир IV требовал от Ивана III вернуть «отъехавших» князей обратно или возместить понесенные убытки. Однако вести открытую войну с Россией у Литвы не было сил.
Отношения между двумя государствами стали налаживаться после смерти в 1492 г. короля польского и великого князя литовского Казимира IV. Литва избрала себе великого князя особо от Польши. В то время, как королем Польши был провозглашен сын Казимира Ян Альбрехт, в Литве вокняжился его брат Александр Казимирович. Сложившейся ситуацией сразу воспользовалась российская дипломатия. Летом 1492 г. начинаются активные подготовительные переговоры
321
Сб. РИО. Т. 35. СПб., 1892. С. 68–72.
322
Там же; С. 105–107. Этим титулом Иван III давал понять, что Москва претендует на все земли, которые входили в состав Киевской Руси.
С приездом Елены Ивановны в Литву у Москвы появился надежный источник информации о ситуации, как в самой Литве, так и других европейских государствах. Между Иваном III, Софьей и их дочерью шла интенсивная переписка. Елена стала для Ивана III консультантом по многим вопросам европейской политики. Благодаря дочери, он был посвящен во все государственные и семейные дела князя Александра. Вскоре литовские власти спохватились, и многие лица, прибывшие с Еленой из Москвы и входившие в ее ближайшее окружение, были высланы из страны. Контакты Елены Ивановны с ее родителями надолго прекратились. Тем не менее, великой княгине удалось в мае 1499 г. передать через подьячего Федора Шестакова в Москву грамоту с тревожным известием, что Александр принуждает ее к католической вере.
30 мая 1499 г. Иван III получил грамоту, но не от Шестакова, а от вяземского наместника князя Бориса Михайловича Туреней-Оболенского. К грамоте Борис Михайлович приложил пояснительное письмо, в котором объяснял, как она попала в его руки. «Принес, государь, ко мне грамоту поп Феодор Ильинской, а сказывает, государь, привез к нему ту грамоту можаетин [323] Василь Игнатов сын Демидова из Смоленска; а тому, государь, можаитину Василю, сказывает, дал ту грамоту в Смоленску можаетин Харя Василев, и тот, государь, Харя ещо остался в Смоленску, и поп Феодор Ильинской сказывает, что та грамота прислана от Федки от Шестакова. И яз, государь, ту грамоту Федкову послал к тобе ко государю за своею печатью. А яз тобе государю холоп твой челом бью».Таким образом, выявляется целая цепочка, по которой шла передача информации: Ф. Шестаков отдал грамоту можайским купцам, торговавшим в литовском Смоленске; один из купцов (В. Демидов) пересек границу и вручил секретный документ знакомому попу в пограничном русском городе Вязьме, а тот передал его местным властям.
323
«Можаетин»— житель Можайска, вероятно, купец.
В грамоте, адресованной «князю Борису Михайловичу», Федор Шестаков писал: «Зде, господине, у нас ся стала замятня [324] велика межи Латыны и межи нашего христьянства [325] : в нашего владыку смоленского [326] диавол ся вселил с Сопегою, со отметником [327] их, на православную веру; князь велики [328] неволил государыню нашу, великую княгиню Олену [329] , в латинскую проклятую веру. И государыню нашу Бог научил, да попомнила науку государя отца своего. И государыня великая княгини отказала так: „памятуешь, государь, со государем с отцом с моим как ecu рек; и яз, государь, без воли осподаря отца своего, не могу то учинить, а обошлю государя отца своего, как мя научит“. Да и все наше православное христианьство хотят отсхитити [330] . Ино наша Русь велми ся с Литвою не любят. И тот бы списочек послал до государя; а осподарь сам того поразумеет. А болшего не смею писать, коли б было с кем отказать» [331] .
324
«Замятия»— конфликт.
325
«Межи Латыны и межи нашего христьянства»— между католиками и православными.
326
«Владыка смоленский»— смоленский епископ, впоследствии киевский митрополит Иосиф, сторонник церковной унии с папой Римским.
327
«Отметник Сопега»— речь идет об Иване Семеновиче Сапеге, писаре литовской великокняжеской канцелярии. Назван «отметником» потому, что перешел из православной веры в католическую.
328
Великий князь Литовский Александр.
329
Великая княгиня Елена, дочь великого князя Московского Ивана III, жена великого князя Литовского Александра.
330
«Отсхитити» — отторгнуть, отнять.
331
Сб. РИО. Т. 35. — С. 273–274.