Государи и кочевники. Перелом
Шрифт:
— Что с вами, генерал? Я доктор.
— О господи, бурчит, спасу нет, — пожаловался генерал. — Сели вчера водку пить, а этот бородатый берендей, повар, капустки соленой преподнес. Цинги, дескать, не будет, а оно вон как вышло.
Студитский пощупал у генерала лоб, нашел, что есть небольшая температура, и велел казакам поторопиться. Часа через три были в Вами.
Павлова положили в отдельную палату, окружили заботой и вниманием. Болезнь у него прошла на другой день, но генерал уже не хотел ехать дальше.
— Доктор, скажи-ка начальнику гарнизона, чтобы дал телеграмму Скобелеву. Говорят, он где-то в Асхабаде
Еще через день Павлов переселился из госпитальной палаты в отдельную комнату. Надел полный мундир и стал похож на солидного генерала: невысок, но кряжист, лицо красное, словно крапивой обожжено, нос мясистый и бородавка на щеке. В его честь Вержбицкий дал ужин: пригласил к себе нескольких офицеров. Тут подъехал из Геок-Тепе еще один генерал, и тоже начальник штаба — Гродеков. Прибыл с иными заботами, но попал, как говорится, в кон.
Ужин проходил весело. Предметом разговора конечно же была текинская крепость, наделавшая так много шуму вокруг. Но теперь беседы о ней велись в более сдержанных топах. Ни Павлов, ни Гродеков, ни тем более доктор Студитский не восхищались отвагой "белого генерала". Павлов первым сказал о нем с иронией:
— Ай да "белый генерал"! Вся и слава, что распугал текинцев, как кур с насеста. Петухи разбежались по пескам — не соберешь. А в курятнике остались одни куры с цыплятами. Ведь что получилось, господа. Махтумкули в Мерв бежал со своими джигитами. Тыкма-сердар тоже увел своих джигитов в пески. Собственно, в крепости остались лишь те, которые и раньше с нами знались и уважали нас. Словом, шуму много, но дело не окончено. Долго еще придется гоняться по пескам да упрашивать, чтобы шли служить России. А если не сумеем уговорить их, то они такой бастион в Мерве создадут, что никакими пушками не расшибешь. Англичане хоть и ушли из Афганистана, но агенты их свили в Мерве крепкое гнездо. Корреспондент "Дейли ньюс" — первый советник Каджара.
Павлов высказывал свои опасения, сомнения, заботы, и слова его ложились в унисон мыслям Гродекова. Он держал в левой руке рюмку с коньяком, правой выбивал пальцами дробь по столу и хмурился. "Так, так, конечно, все так, — говорил про себя. — Взрыв произвел впечатление, но не дал желаемого результата. Но что же вы думали раньше, распрекрасные господа, когда ставили с ног на голову принятый план освоения Закаспия? Вы сами себе отвели на его осуществление три года, но тут же скомкали его. Выдумали угрозу! Шахских вояк из Хорасана выпроводили! Но ведь англичане, после победы либералов, сами из Кабула ушли. Зачем же было спешить и поощрять честолюбивые порывы Скобелева к скорейшему захвату Геок-Тепе? Стояли бы сейчас спокойно в Кизыл-Арвате, вели бы переговоры не спеша. Если разобраться, шумная победа стала даже Скобелеву в тягость. И он тоже засуетился: подай ему миром бежавших ханов".
— Знаете, генерал-лейтенант, — признался Гродеков, — мне импонируют ваши взгляды и речи. И давайте-ка выпьем за нашего уважаемого, сидящего с нами доктора Студитского. Ему одному под силу сделать то, чего не может сейчас сделать весь скобелевский отряд.
— Однако, генерал, при чем тут доктор? — не понял Павлов. — Врач, конечно, он отменный: в один день меня вылечил… Миссию свою выполняет тоже
— Вы преувеличиваете мои возможности, Николай. Иваныч, — сказал Студитский. — В крепости я бы еще мог их уговорить, но сейчас это сделать гораздо сложнее. Господин генерал-лейтенант прав, что в Мерве они как в бастионе. И насчет англичан — тоже прав.
— Прав, конечно, — подтвердил Павлов и пояснил: — Наша разведка из Хорасана сообщила, что О’Донован и Аббас готовятся заполучить прошения от сорока ханов Мерва в пользу персидского шаха. Если шах Насретдин возьмет прошения и примет текинских ханов — не видать России Мерва. Войной на него не пойдешь, а чтобы миром присоединить — не с кем будет переговоры вести. Ханы-то уйдут! Вот она какая тут — политика.
— И все-таки, господин доктор, я прошу вас отнестись к моему предложению со вниманием, — сказал Гродеков. — Я специально приехал, чтобы уговорить вас ехать в стан Тыкмы-сердара. Сначала надо вернуть в Ахал его. О Махтумкули говорить рано. Что вам необходимо, чтобы вы могли отправиться на урочище Джуджуклы? По последним сведениям, Тыкма находится там. Сколько вам потребуется казаков, провианта? Может, еще что-то?
— Ни казаков, ни чего другого не надо, — подумав, сказал Студитский. — Поедем вдвоем с ханом Оразмамедом, если, конечно, он согласится. А просьба у меня к вам такова. Текинский хан Оразмамед не сделал нам никакого зла, напротив, привел в наш стан своих соотечественников. Окажите ему должное внимание.
— Ну, это в наших возможностях, — уверенно заявил Павлов. — Перед моим отъездом к вам мы с великим князем Михаилом Николаевичем вели разговор о том, чтобы самых лояльных ханов послать к государю в Петербург, отличить их званием и наградами. Если ваш хан заслуживает, то мы его первым в список впишем.
Студитский легко вздохнул.
— Господин генерал, Оразмамед — прекраснейший человек. Я ручаюсь за него, как за себя. Пусть побывает в столице. А если званием пожалуете, он будет самым примерным офицером.
— Ну что ж, коли так, — удовлетворенно сказал генерал. — Сейчас же и возьмем на заметку.
Вынув записную книжку и карандаш, Павлов еще раз спросил имя хана и вывел крупными буквами: "Оразмамед. Необходимо взять с собой для представления государю".
Тут же условились: капитан Студитский выедет без промедления, как только сдаст госпиталь.
После ужина Гродеков начертил на листке примерный маршрут следования к урочищу Джуджуклы. Доктор поблагодарил генерала и, распрощавшись, отправился к себе. Войдя в кабинет, он убрал в шкаф препараты и медицинский инструмент, затем отправился доложить о своем отъезде Шаховскому.
Князя в его комнате не оказалось. Капитан нашел его у графини.
— Простите, что не вовремя, господа, — извинился Студитский.
— Заходите, доктор, — живо отозвалась Елизавета Дмитриевна. — Что-нибудь случилось?
— Нет, ничего. Завтра отправляюсь по заданию Гродекова на границу с Мервом.
— По заданию? — удивилась Милютина. — Но разве начальник штаба вправе распоряжаться вами?
— Я сам выразил согласие, Елизавета Дмитриевна. Поеду к Тыкме-сердару и постараюсь на этот раз уговорить, чтобы шел к нам на службу.